ВАЖНЫЙ ШАГ ПО ДОРОГЕ В БЕСКОНЕЧНОСТЬ
Российский Совет по международным делам
Индии нужно получить от США как можно больше денег и технологий. Моди привез из-за океана и то, и другое.
На три вещи можно смотреть бесконечно: как горит огонь, как течет вода, и как страны улучшают взаимоотношения. Нынешняя система международных отношений выстроена так, что предела роста для нее не существует, и недавний государственный визит Нарендры Моди в США хорошо демонстрирует бесконечность этого процесса.
Для индийского премьера поездка была знаковой: государственный визит в страну наносится один раз за время пребывания лидера у власти и обставляется максимально торжественно. Все ожидаемо прошло без сбоев, с положенными зваными обедами и танцами американских детей под индийскую музыку. Даже привычные оговорки Байдена (перепутавшего премьер-министра Индии с президентом) воспринимались скорее как милые чудачества. Но главное — сам статус визита означает, что те мероприятия, которые проводились в его рамках, и те соглашения, которые были заключены, отмечают ключевые тренды и направления сотрудничества в будущем.
На пути к статусу «моральной сверхдержавы»
Наиболее выразительным, пожалуй, получился урок йоги перед зданием ООН в Нью-Йорке. Само место проведения подразумевало, что на мероприятии будут массово присутствовать иностранные дипломаты и другие члены представительств при Организации, и Моди не преминул это отметить: «Мне сказали, что тут представлена сегодня почти каждая нация, и какой же замечательный повод, чтобы собрать нас всех вместе — йога! Йога означает единство».
Потенциал «мягкой силы», в частности йоги, индийское руководство осознало уже много десятилетий назад, но с приходом к власти «Бхаратия Джаната парти» дело продвижения индийской культуры в мире было поднято на новую высоту. Как всякая партия правого толка, БДП рассматривает культуру как национальную скрепу и ценный внешнеполитический актив. В последние годы масштабные праздники йоги в разных странах, включая Россию, проводятся ежегодно. Вкупе с другими инструментами «мягкой силы» — от масала-фильмов до изучения хинди — они постепенно формируют желаемый образ Индии как страны с древнейшей мировой культурой, в основе которой лежат ценности саморазвития, миролюбия и взаимоуважения. В индийском политическом дискурсе все чаще звучат приятные уху термины — «моральная сверхдержава» или «мягкая сверхдержава», означающие, что Индия, во-первых, может претендовать на статус не просто великой державы, но сверхдержавы, а во-вторых, индийскому руководству почти ничего для этого не нужно делать. Все за них уже сделала история.
Еще одно важное мероприятие — двухчасовая встреча с лидерами индийской диаспоры. В США она больше, чем в других странах мира, — более 4,5 млн человек, и в целом более «богатая» не только по числу миллионеров в списке Forbes, но и в плане потенциальных возможностей. В Америке, в отличие от многих других стран, диаспора образовалась на добровольной основе благодаря наличию очевидных экономических возможностей для иммигрантов. Наряду с индийской диаспорой на Ближнем Востоке она играет важную роль в экономике Индии — как в силу того, что индийские бизнесмены в Штатах формируют торговые и производственные цепочки, куда благодаря личным и семейным связям встраиваются уже, собственно, индийские компании, так и благодаря прямым денежным переводам из США на далекую Родину. Неудивительно, что Моди не жалел для лидеров диаспоры хвалебных слов: «Я вижу тут всю Индию в миниатюре, и я увидел беспрецедентную любовь и доброжелательность во время моего пребывания в США. Я хочу поблагодарить вас за то, что создаете в Америке такой прекрасный образ Индии». Восхвалениями дело не ограничилось: Моди объявил, что власти США планируют облегчить процесс продления рабочей визы H-1B — наиболее востребованной у индийских мигрантов; теперь им не придется для этого покидать Штаты, а в самой Индии, в Бангалоре и Ахмедабаде, будут открыты новые американские консульства. Эти слова зал встретил овацией. «Именно вам предстоит сыграть ключевую роль в развитии нашего двустороннего партнерства с США, — объявил Моди напоследок. — Встретиться с вами — это как отведать сладкий десерт после сытного обеда».
Матч без конкурентов
Блюда на этом «обеде» подавались на зависть.
Во-первых, была достигнута договоренность о производстве в Индии двигателей F414 для истребителей Tejas Mk2. «Теджасы» и без того уже 13 лет летают на движках производства General Electric, но теперь их будут делать в Индии — что не только создаст новые рабочие места, но и позволит Индии встроиться в цепочки производства высокотехнологичной продукции для американского оборонного сектора. Индийские истребители и дальше будут получать американские двигатели, а американцы получат важное преимущество на случай будущих тендеров или межправительственных соглашений по авиации: шансы их резко вырастут, потому что часть технологий уже будет локализована на территории Индии. Но главное, что получит Нью-Дели, — современные технологии, которые дадут новый толчок развитию отечественных НИОКР: не случайно Моди назвал решение по двигателям «важным рубежом» для индийского ВПК.
Во-вторых, Нью-Дели предварительно договорился с Вашингтоном о закупках беспилотников MQ-9 Reaper. Индия получит их 30 штук, по 10 для каждого вида вооруженных сил. Индийцы рассчитывают добиться хотя бы частичной локализации производства, но, скорее всего, готовы пойти на уступки. Конфликт на Украине продемонстрировал, насколько сейчас важны БПЛА — как разведывательные средства среднего и дальнего радиуса действия, обеспечивающие наведение артиллерии, так и ударные, способные поражать цели за пределами действия артсистем. Для Индии с ее многочисленными потенциальными ТВД — от гор на севере и джунглей на востоке до пустынь на западе и океана на юге — беспилотники критически необходимы. Учитывая, что ничего подобного «Риперу» Индия не производит, а воспользоваться китайскими альтернативами по понятным причинам не может, у американского разведывательно-ударного беспилотника фактически нет альтернатив.
Для Москвы история с двигателями для «Теджасов» и с закупками «Риперов» — тревожный звонок. Нередко можно услышать от пессимистов сетования на тему того, что Россия теряет позиции на индийском рынке. Оптимисты в ответ заявляют, что доля российских вооружений, как бы она ни снижалась, все равно останется довольно значительной. Правы и те, и другие, но время сейчас играет не на Россию.
Прежде всего наша страна за прошедшие десятилетия серьезно отстала от потенциального противника в том, что касается разработки передовых систем вооружений. США тратят на НИОКР в разы больше, привлекая к тому же к исследованиям и производству своих союзников и сателлитов, помогая им встраиваться в свои цепочки производства — то есть, по сути, жертвуя сравнительно небольшой частью прибыли в обмен на стратегическое преимущество. Россия сейчас просто не в состоянии конкурировать с США на индийском рынке даже в тех областях, где ее позиции традиционно сильны — в артсистемах, ПВО, РЭБ, самолетах и вертолетах. Мощности отечественной оборонки задействованы сейчас в нуждах СВО, ей не до экспорта техники, которая требуется на линии боевого соприкосновения еще вчера.
Но эти проблемы в принципе решаемы. Можно сосредоточиться на отдельных областях, где позиции России еще сильны, и найти партнеров, готовых работать над производством вооружений вместе, а после окончания СВО российская оборонка, работающая сейчас на полную мощность, сможет частично вернуть свои позиции на мировом рынке благодаря большим масштабам производства, демпингу и проверенному боями качеству товара. Есть еще одна проблема. Россия в силу традиционно «сухопутной» ориентации своей стратегии заведомо проигрывает США на одном из самых перспективных полей — военно-морском. Нам нечего предложить в качестве альтернативы воздушным и морским дронам, морским разведчикам, многим технологиям строительства крупных надводных кораблей вплоть до авианосцев. Для того, чтобы Москва смогла конкурировать с Вашингтоном в сфере поставок морских вооружений, требуется перестройка всей внешнеполитической и военной стратегии. Непонятно, готово ли российское руководство на это пойти.
Технологии и геополитика
Но, пожалуй, самое важное и ценное, что получил Моди, — это обещания ряда американских компаний (прежде всего Micron Technology и Applied Materials) развернуть в Индии высокотехнологичное производство, включая чипы памяти. Еще двадцать лет назад Индия демонстрировала фантастические для своей экономики темпы — почти 10% в год (по сравнению с 1,5–2% буквально десятилетием раньше), стремительно рос средний класс, индийские элиты все больше входили во вкус и чувствовали, что их страна может с полным основанием претендовать на великодержавный статус. Казалось, что Индия прочно застолбила место поставщика услуг на мировом рынке, и это обеспечит ее экономике дальнейший рост. С тех пор ситуация заметно изменилась. Экономика продолжает расти, но темпы постепенно падают. Изредка они взлетают — но, как правило, сразу после кризисов — за счет восстановления сферы услуг. В целом динамика с каждым годом все менее позитивная, и индийское общество, и особенно его средний класс — один из наиболее активных политически слоев, за симпатии которого борются все игроки на индийском политическом поле, — чувствуют себя все менее уверенно. Проблем добавляют увеличивающееся социальное неравенство и продолжающийся демографический рост: Индия уже вышла на первое место в мире по числу населения, ежегодно на рынок труда приходят миллионы молодых рабочих, и найти себе постоянное место удается далеко не всем. Остальным приходится или эмигрировать, или пополнять армию «частично безработных». Постепенно нарастают структурные проблемы в самых разных секторах — от аграрного до промышленного.
Моди предложил выход: пакет программ, который поможет экономике Индии подняться на третье место в мире и справиться с безработицей. Но для этого нужны развитая инфраструктура, новейшие технологии и инвестиции, причем привлечь их требуется так, чтобы не пострадали наиболее социально значимые отрасли экономики. Американо-китайский декаплинг и новая холодная война стали для индийцев настоящим подарком: Нью-Дели рассчитывает, что Вашингтон в итоге вынудит свои компании вывести производство из КНР. И переместят они его, очевидно, не в Штаты, где рабочая сила дорога, а налоги высоки, а в ближайшую англоязычную страну, где уровень подготовки рабочих и инфраструктура будут не уступать китайским. Индия пока такой страной не является, и достичь этого уровня ей нужно максимально быстро, и приходящие в Индию MT и AM — те желанные первые ласточки, за которыми, как надеются в Нью-Дели, потянутся остальные, включая гигантов бизнеса.
Но геополитическое измерение этого визита гораздо шире. Для Индии это возможность продемонстрировать потенциальным противникам, прежде всего Китаю, что она в случае чего может рассчитывать на поддержку сверхдержавы. Чем больше Пекин будет давить на Дели, тем быстрее будет идти американо-индийское сближение. Для США на кону стоит куда больше. Мощная, экономически развитая и враждебная КНР Индия нужна им как ключевой партнер, который самим фактом своего существования сдерживает амбиции Китая, не позволяя ему сконцентрироваться на экспансии в регионе Тихого океана и в целом на мировой арене.
Под эти сугубо практические соображения обе стороны пытаются подвести идеологическую базу. Тон задает Вашингтон, рисующий картину противостояния «оси демократий» авторитарно-тоталитарному Китаю. Индийское руководство охотно принимает эту игру: не случайно Моди во время одной из речей назвал Индию «матерью демократии», а Америку — «ревнительницей развитой демократии». При этом индийские элиты хорошо понимают, что за красивыми словами скрываются понятные геополитические интересы. Взаимные комплименты стороны будут отпускать друг другу ровно до тех пор, пока США бьются с Китаем за статус ведущей сверхдержавы. Стоит Пекину и Вашингтону найти общий язык — и Индия для американских политиков из крупнейшей демократии мира быстро превратится в тиранию, угнетающую мусульман в Кашмире. И до тех пор, пока это не произошло и окно возможностей не захлопнулось, Индии нужно получить от США как можно больше денег и технологий. Премьер-министр Нарендра Моди привез из-за океана и то, и другое.
