ИСКУССТВЕННЫЕ ГРАНИЦЫ ПОЛЬШИ ФОРМИРУЮТ ЕЕ КОМПЛЕКСЫ
Россия вряд ли готова вновь брать на себя имперское бремя
Наука о международных отношениях учит студентов тому, что территория – это единственный объективный признак суверенного государства. Она определяет его силу, ресурсы, внешнеполитические приоритеты и в конечном итоге – само поведение на международной арене. То, как было создано государство, и какие решения лежат в основе его географических очертаний, неизбежно накладывает отпечаток на всё существование той или иной политической общности.
Не секрет, что в своих современных границах Польша и бывшие советские республики Прибалтики являются продуктом геополитической сделки между СССР и США после Второй мировой войны. Тогда две сильнейшие мировые державы достаточно произвольно обходились с территориями других стран, подчиняя их конфигурацию собственным стратегическим соображениям. Польша до этого в принципе была лишена суверенитета на протяжении 150 лет, а в межвоенный период пребывала в неопределенном состоянии. Прибалтийские республики существовали как самостоятельные страны совсем мало – с 1918 по 1940 год, а в 1945-м вообще были частью СССР.
Другими словами, ни одно из этих государств не является результатом деятельности их народов – в Польше борьба за выживание закончилась поражением во второй половине XVIII века, а в Прибалтике и вовсе никогда толком не начиналась. Их государственность сейчас воплощает собой рациональные решения могущественных внешних сил. Не возникни определенные внешние обстоятельства в середине прошлого века, они просто не существовали бы.
Помнить об этом было бы совершенно не вредно. Но не только для того, чтобы напоминать излишне самоуверенным соседям об источнике их власти на определенном географическом пространстве. Хотя и это необходимо, как мы можем сейчас убедиться. Главным является здесь то, что происхождение страны определяет природу ее поведения на международной политической сцене.
Во-первых, полученная извне, а не добытая самостоятельно государственность влияет на то, как ей распоряжаются. Во-вторых, если некая политическая общность возникла в результате внешних факторов, то ее дальнейшее существование также зависит от того, что определяется за пределами национальных границ. Изменится положение дел в «большой» мировой политике – может оказаться под вопросом и результат ее проекции на конкретные государства.
Отчаянное поведение польских и прибалтийских элит в конфликте России и Запада прекрасно демонстрирует степень их внутренней неуверенности в правомочности собственного существования. Не случайно, что со стороны Варшавы различные экстравагантные претензии предъявляются не только к России, но также к пока весьма дружественной Германии. Польские политики прекрасно знают, что почти половина территории «их» страны получена у другой этнической общности. И, что самое важное, не в результате военной победы, а просто по решению сильных мира сего. В этом отношении границы Польши между двумя мировыми войнами были хотя бы результатом вооруженной борьбы с Советской Россией и агрессии против маленькой Литвы. Но за современной территорией этой страны не стоит способность к самостоятельному действию.
Прибалты немного спокойнее. Но и здесь присутствует понимание того, что все три республики, по сути, есть отколовшиеся части большого российского пространства. В обоих случаях вопрос о легитимности суверенитета не является решенным. А стало быть, он постоянно нуждается в обеспечении извне, силами той великой державы, которая заинтересована в существовании такого рода сателлитов. И именно в таких границах. Государственность, с которой мы сейчас имеем дело в Польше или Прибалтике, обречена выполнять единственную задачу – реализацию внешнеполитических интересов страны-гаранта, в качестве которого выступают США.
На этих двух примерах мы видим, как происхождение государства определяет его поведение. Пытаться выстраивать с ними прямой диалог совершенно бессмысленно, в этом за прошедшие 30 лет мы могли убедиться неоднократно. Небольшие экономические транзакции здесь не в счет – они происходят между людьми, а не государствами.
Но есть и хорошие новости. Нам не стоит всерьез опасаться того, что «союзники» США в Варшаве или прибалтийских столицах смогут втянуть Вашингтон в прямой конфликт с Россией вопреки его собственной воле. Во-первых, они никогда не сделают этого осознанно, поскольку вся их внешняя политика – это не более чем элемент стратегии самих американцев. А те, если и решат столкнуться с Россией всерьез, то прекрасно обойдутся без лишних ступеней эскалации.
Во-вторых, даже если в Польше или Прибалтике сойдут с ума и начнут самостоятельно воевать с Россией, США никогда не поставят под угрозу собственное выживание. Для них уж лучше будет позволить нам разделаться с вышедшим из-под контроля инструментом американской политики, чем «вписываться» за него и рисковать своим существованием.
Последние полтора года неоднократно продемонстрировали, что наши противники в США способны на многое, но свое собственное выживание ценят больше всего. Хвост виляет собакой только в голливудском кино. В реальной истории международной политики мы не знаем примеров, когда великая держава ставила себя под угрозу, потому что так захотели ее мелкие союзники. Для студента заявить о том, что причиной Первой мировой войны стал авантюризм сербских националистов – означает получить уверенную «двойку» по истории международных отношений.
Кстати говоря, в России это стоит учитывать и когда речь идет о потенциальном эффекте применения против той же Польши наших уникальных военных возможностей. Совершенно не факт, что даже такой решительный шаг подвигнет американцев пойти на уступки – они просто «спишут» данный актив и продолжат игру оставшимися картами. Их у США в распоряжении весьма много. Более того, даже самые драматические события в жизни Польши или Прибалтики не станут угрожающими для глобальных позиций Америки. Будущее этой страны, как и любой ядерной сверхдержавы, определяется только внутренним развитием, но никогда внешними обстоятельствами.
Прошлый век оставил нам в наследство невероятное количество государств, само существование которых – продукт внешних обстоятельств. И мы не знаем, насколько устойчивым окажется такое положение дел в будущем. Распад великих европейских империй в начале и середине ХХ века стал следствием их неспособности решить проблемы развития одновременно с возникшей в результате столетий экспансии территориальной нагрузкой. Мы, конечно, видели множество примеров героической антиколониальной борьбы в странах Азии и Африки. Однако есть масса случаев, когда суверенитет буквально свалился в руки. А главным признаком такого статуса государства является происхождение его границ. В результате наступила эпоха великого разделения мира на множество малых и средних государственных образований. Они были достаточно быстро упакованы в институты либерального мирового порядка во главе с Западом.
Сейчас мир опять кардинально меняется. Международный порядок будущего пока неизвестен, глобализация и институты прошлого стремительно разрушаются. И непонятно, на что он будет опираться. Остается только надеяться, что те соседи России, которые демонстрируют более адекватное, чем Польша или Прибалтика, поведение – смогут сохранить себя и вписаться в новые условия. Россия уже достаточно настрадалась с имперской ответственностью за судьбу других и вряд ли готова вновь брать на себя это бремя.
