Фёдор Лукьянов

Россия в глобальной политике

Украинский кризис подводит черту под колониальным временем

---

К осени 2023 г. военная кампания на территории Украины превратилась в неотъемлемую часть международного политико-экономического ландшафта. Прекращения боевых действий не ждут – ни решительная победа одной из сторон, ни мирное соглашение, основанное на компромиссе, не кажутся вероятными в обозримом будущем. Конфликт остаётся основным фактором, влияющим на мировую расстановку сил.

То, что отношения России и Запада переходят в наиболее острую форму холодной войны, было понятно сразу. Но жёсткость и упорство коллизии превзошли ожидания. В феврале 2022-го мало кто мог вообразить нынешнюю степень военно-технического вовлечения НАТО в помощь Украине и столь обстоятельного демонтажа всех связей между Россией и западными странами. Расчёты первого этапа не оправдались ни у кого. Москва неверно оценила военно-политический и общественный настрой Украины, а также готовность США и их союзников так далеко пойти в её поддержке. Запад ошибся, полагая, что российская экономическая система не выдержит внешней блокады, зато мировая экономика сравнительно безболезненно обойдётся без России. Не соответствовали действительности и представления сторон о собственной способности заставить противника изменить курс и пойти на уступки.

Ошибки начальной фазы стали следствием стереотипов, сформировавшихся ранее. Если убрать нюансы, оппоненты преувеличивали уязвимость друг друга, «бумажность» «тигра»-соперника. Это отчасти присутствует до сих пор, хотя больше в качестве фигуры пропагандистской речи. Игра перешла в затяжной миттельшпиль, когда все пытаются мобилизовать свои преимущества и накопить решающее превосходство, чтобы выйти из патовой ловушки. Между Россией и Западом растёт интенсивность противодействия, но не его качество.

Основные изменения произошли в той части мира, которая не участвует в конфликте, хотя им затронута. Утвердившееся в России понятие «мировое большинство» применительно к незападной части человечества несколько сбивает с толку, потому что наводит на мысль о консолидированном сообществе. Суть данного большинства в его неоднородности – в противоположность универсальному ценностному сплочению, которое предлагает Запад. Однако термин очерчивает контуры – массив стран, не желающих втягиваться в разбирательства, которые продолжают традицию западной политики. Украинский кризис – продукт западной политической культуры, к которой принадлежат все непосредственные участники. Россия, занявшая крайнюю антизападную позицию, тоже действует (допустим, вынуждена действовать) в западной военно-политической парадигме.

Среди мирового большинства крепнет мнение: влияние тех, кто долго диктовал правила на международной арене, снижается. Оказалось, что и Запад, и Россия куда больше, чем хотели бы, зависят от остальных. Зависимость, конечно, разная и относительная, но способность навязывать что-либо третьим странам слабеет.

Многополярный мир, наступления которого долго ждали, вышел сложнее предполагавшегося.

Это не просто выделение нескольких центров силы, которые как-то общаются друг с другом, а возникновение сети многообразных взаимосвязей между игроками несовпадающего калибра. Связи получаются не очень упорядоченные, горизонтальные и вертикальные, а разновесомость участников добавляет нелинейности.

Мировому большинству украинский кризис несёт несколько практических выводов. Первый – появилась держава, которая открыто и без оговорок бросает вызов Западу, а Запад, напрягая немалые силы, не может ничего сделать. Это позволяет незападному миру вести себя всё более независимо – просто на глазах. Второй – когда государства Глобального Севера начинают выяснять отношения друг с другом, их по-прежнему не волнует, как оно скажется на Глобальном Юге. Третий – политика дистанцирования в целом, но вовлечения по конкретным вопросам способна принести неплохие дивиденды, надо только умело этим пользоваться. Четвёртый – возможны и нужны плодотворные отношения без грандов, которые настаивают на своей незаменимости, но зачастую не решают проблемы стран и регионов, а загоняют их в тупик, преследуя собственные интересы.

Всё это факторы, только ещё формирующие новую международную рамку. Она пока не появилась. Но когда нынешний конфликт завершится, каков бы ни был конкретный итог для непосредственных участников, более всего свои позиции укрепят именно страны мирового большинства. Не только Китай, о котором часто говорят как о победителе противостояния России и Запада (такой вывод исходит как раз из линейной логики), а совокупность стран, игравших на предыдущем этапе подчинённую роль, теперь же эмансипирующихся и выходящих из подчинения. Рискнём предположить, что мировая политика может стать более рациональной, потому что прагматические интересы будут заявляться откровенно и по-деловому, а не под соусом разнообразного мессианства, на которое столетиями горазд Глобальный Север. И в этом смысле можно утверждать, что украинский кризис действительно подводит черту под колониальным временем в широком понимании.

Метки: мировое большинство, мировой порядок, украинский кризис