ВОЙНА И МИФ
События в Израиле ставят вопрос о новом Ближнем Востоке, потому что старого уже не будет
Автору этих строк уже приходилось писать на страницах «Российской газеты», что Ближний Восток вступил в новую эпоху. Его развитие определяется прежде всего отношениями между региональными игроками, а внешние силы, которые традиционно оказывали очень большое влияние, отступают на вторые роли. Головокружительные события последних дней, в общем, не опровергают такого предположения, хотя, скажу честно, имелось в виду нечто другое.
Невероятная по дерзости и жестокости атака движения ХАМАС на Израиль, издевательски приуроченная к полувековой годовщине начала войны Судного дня, арабо-израильского столкновения 1973 г., застала всех врасплох. Как вышло, что израильские силовики пропустили почти нокаутирующий удар там, где постоянно готовились его отражать, станет темой для оргвыводов.
Что бы ни было дальше, психологический эффект достигнут – репутации Израиля как «машины обеспечения безопасности» нанесён огромный урон. А такая репутация на Ближнем Востоке – не просто имиджевое преимущество, это ценный материальный актив. И ковровый ответ, объявленный израильским руководством, упомянутый урон не восполнит, даже если ХАМАС будет полностью искоренён.
Характерным является обстоятельство, что откровенное варварство, проявленное ХАМАС в момент вторжения, не поставило движение в положение всеми признанных изгоев. Хотя представители Израиля и США назвали действия палестинских радикалов аналогичными преступлениям «Исламского государства» (запрещено в РФ), реакция внешнего мира отличается от той, что наблюдалась в случае с ИГИЛ.
У экстремистов самого крайнего толка не было защитников, объяснявших, что «не они такие, жизнь такая». ИГИЛ объявили универсальным злом на основе консенсуса. А нынешнее осуждение ХАМАС за пределами западного мира сопровождается оговорками, что, собственно, к этому привело и почему палестинцы в принципе имеют основания сопротивляться. Операция Израиля в Газе, вероятно, усилит именно последний мотив.
Складывается картина, достаточно типичная для ближневосточных сюжетов, но отличающаяся принципиальными нюансами.
Мир делится на «группы болельщиков», если и не с точки зрения симпатий к сторонам, то по готовности возложить на ту или другую основную ответственность.
Внешние силы ошарашены и не демонстрируют горячего желания вмешиваться – непонятно, что делать. Зато региональные игроки, которых происходящее касается напрямую, рассматривают события как начало переустройства всего Ближнего Востока, как он сформировался в ХХ веке. Сформировался, надо подчеркнуть, прежде всего по инициативе и дизайну как раз внешних держав. Распадавшиеся колониальные империи стремились соблюсти собственные интересы (не интересы живущих там народов) зачастую даже не геополитического, а сугубо внутреннего свойства.
История Государства Израиль в особенности густо замешана на разного рода внутренних перипетиях. Сейчас же на фоне дрейфа Соединённых Штатов обратно в себя (а он начался даже не при Трампе, а на излёте президентства Джорджа Буша – младшего) именно внутриполитический аспект израильского вопроса тормозит дистанцирование Вашингтона от бурлящего региона.
Но это означает и другое – страсти в клочья, кипящие в американской политике, острейшая поляризация выплёскиваются и не могут не сказываться на кризисе вокруг Израиля. Региональные державы как будто замерли перед лицом небывалой эскалации. Популярные аналогии с войной Судного дня, на которые стремятся навести и хамасовцы, не работают.
Кровопролитие в Израиле – жутковатая комбинация полноценной межгосударственной войны, хорошо управляемой формы интифады и нового типа герильи, когда подразделения инсургентов навязывают характер действий кратно более сильному противнику. Рассуждения о том, кто стоит за ХАМАС, в какой степени в планировании участвовали профессионалы из Ирана или откуда-то ещё, не выходят за рамки спекуляций.
Пока никто ничего точно не знает. Однако вне зависимости от приводных ремней событий они кардинально меняют Ближний Восток. Вернее, Западную Азию – на фоне разворачивающихся тенденций целесообразно уходить от западоцентричной колониальной топонимики к более географически нейтральной.
Определяющая роль в любом случае будет принадлежать странам региона. И палестинская проблема снова становится ключом ко всему, хотя в какой-то момент стало казаться, что безнадёжная неразрешимость оттесняет её на политическую периферию. Однако тут повторился феномен Карабаха. Те, кто был уверен, что тупик может поддерживаться вечно, проиграли тем, кто полагал, что планомерная тщательная подготовка и внезапность удара способны взорвать статус-кво. Любой исход ведёт к дальнейшему нарастанию антагонизма стран региона с Израилем. И есть сомнения, что сработает модель прежних десятилетий – сокрушительная демонстрация силы со стороны еврейского государства усугубляет ненависть, но и формирует определённое уважение к нему.
Ясно, что у всех основных соседей по этой части мира – свои ставки и намерения, сложись ситуация иначе, многие из них с удовольствием игнорировали бы палестинский народ, извлекая из этого выгоды для себя. Но сейчас так не получится, тем более что настроения арабской и вообще мусульманской улицы однозначно на стороне палестинцев. А дразнить улицу в эпоху, когда внутренняя устойчивость государств есть самый главный императив любого правительства, занятие безрассудное. Ну и главное – впервые появилась пусть пока и очень гипотетическая, но всё же перспектива, что позиции Израиля могут быть поколеблены. А призрачная возможность раздела «израильского наследства» – это чрезвычайно стимулирующий фактор для очень многих на карте Западной Азии.
В этой трагической, зыбкой и весьма опасной ситуации позиция нерегиональных сил приобретает особое значение. Но таковых немного. Европа роли не играет, разве что может объявлять о прекращении финансирования Палестины, потом, спохватившись, исправляться. Китай озабочен, чтобы ненароком не втянуться в то, что ему не нужно. Так что Пекин выжидает. Тем более это касается Индии, от неё, впрочем, особенно ничего и не ждут.
Остаются Соединённые Штаты и Россия. И Вашингтон, и Москва сосредоточены сейчас на украинском театре военных действий. Но США позволить себе дистанцироваться от израильской беды не могут, прежде всего по упомянутым выше внутренним резонам. Дипломатия последних лет, нацеленная на общее умиротворение во имя выгоды (как раз за счёт палестинцев), обрушилась. Равно как и все умозрительные или не очень схемы решения палестинского вопроса, фигурировавшие с начала 1990-х годов.
Происходит полная перезагрузка в условиях, когда те, кто прежде охотнее оставался за кулисами и подыгрывал актёрам на сцене (региональные интересы), сейчас выходят в зал в качестве даже не действующих лиц, а соавторов пьесы.
И тут перед Вашингтоном встаёт очень сложный вопрос, потому что геополитическую игру неизбежно придётся вести в ущерб интересам Израиля, как он их понимает.
Россия может себе позволить несколько большую свободу действий, как ни странным это может прозвучать, имея в виду зажатость России санкциями и ожесточёнными боевыми действиями на Украине. Но применительно к ближневосточному пространству Россия обладает обширным набором связей и инструментов. Нелинейные, но тесные отношения, сложившиеся за последнее время с Ираном, Турцией, Саудовской Аравией, ОАЭ, наличие контактов и с палестинской, и с израильской сторонами могут быть использованы для сложной дипломатии. И как раз в таких ситуациях Москва умеет действовать изощрённо, это особенно показало прошлое десятилетие поступательной активизации России на Ближнем Востоке.
Глядя на накал ярости, нет оснований предполагать, что кому-то нужно посредничество и миротворчество прямо сейчас. ХАМАС провоцировало Израиль на «шок и трепет», у Израиля нет выбора, кроме как их продемонстрировать любой ценой. Пока речь может идти разве что о вызволении собственных граждан и граждан дружественных стран. Но на следующем этапе речь зайдёт о «новом Ближнем Востоке», потому что все понимают, что старого уже не будет. И вот там Россия как страна, заинтересованная не в сфере влияния там, а исключительно в стабильности (нам это принципиально важно, учитывая, как тесно тамошние события связаны с соседними нам регионами – Черноморским, Каспийским, Кавказским), должна приложить максимум усилий для её установления.
