ОЖИВЛЯЙ И ПРОВЕРЯЙ
Конвенцию по запрещению биологического оружия попытаются сделать более эффективной и проверяемой
В понедельник в Женеве открылось заседание рабочей группы по укреплению Конвенции по запрещению биологического и токсинного оружия (КБТО). Участникам мероприятия предстоит обсудить пути повышения эффективности вступившего в силу почти 50 лет назад договора, актуальность которого в последние годы резко возросла. Россия настаивает, что КБТО надо дополнить юридически обязывающим протоколом, предусматривающим в том числе создание механизма проверки выполнения всеми странами положений конвенции. США ранее считали, что это контрпродуктивно, но теперь, похоже, готовы обсуждать эту тему.
К юбилею не в лучшем виде
Нынешняя сессия рабочей группы по укреплению КБТО продолжится до пятницы. Это уже третье заседание созданного год назад при активном участии России консультационного механизма. Его цель — попытаться к следующей обзорной конференции по КБТО (проходят раз в пятилетку, следующая намечена на 2027 год) выработать рекомендации по повышению эффективности открытой к подписанию в 1972 году конвенции (вступившей в силу в 1975-м). На фоне эпидемии коронавирусной инфекции тема биологического оружия приобрела особую актуальность, что заставило государства по-новому взглянуть на этот договор, заметно уступающий по институционализации аналогам в ядерной и химической сфере.
Россия — одна из стран-депозитариев (хранителей) КБТО. Наряду с несколькими другими государствами она уже много лет выступает за укрепление конвенции. Она была среди тех, кто год назад в ходе девятой обзорной конференции продвигала идею выработки конкретных, возможно, юридически обязывающих мер по повышению практической отдачи от договора. Сейчас у него множество уязвимых мест. Так, ему не хватает универсальности. Конвенция имеет юридически обязывающую силу лишь для 185 государств мира. Для сравнения: Договор по нераспространению ядерного оружия насчитывает 190 государств-участников, а Конвенция по запрещению химоружия — 193.
КБТО не имеет постоянно действующей организации со штатом сотрудников и бюджетом, достаточным для эффективного выполнения ее мандата.
В конвенции отсутствуют положения, описывающие четкие и непредвзятые процедуры проверки соблюдения ее выполнения. Не проработан механизм не только обнаружения фактов несоблюдения обязательств, налагаемых конвенцией, но и реагирования на возможные нарушения.
Хотя положения КБТО предусматривают возможность проведения расследования подозрений о применении биооружия, соответствующие механизмы и процедуры, по мнению российских экспертов, нуждаются в обновлении и уточнении. «Конвенция предусматривает право государства-участника обратиться за помощью в случае, если оно подвергнется нападению с применением биологического оружия. Но непонятно, как будет работать такой механизм, как и кто именно будет определять причину произошедшей вспышки инфекционного заболевания и насколько жестко начало предоставления помощи должно быть увязано с результатами расследования», — пояснила “Ъ” директор Междисциплинарного центра по глобальным проблемам биобезопасности при СПбГУ Анастасия Малыгина.
Непонятно, по ее словам, также, при каких обстоятельствах будет приведено в действие положение о защите и помощи: только если будет достоверно доказан факт преднамеренного нападения с применением биологических агентов, или же и в иных случаях, если, к примеру, страна пострадает от какого-то инцидента, произошедшего по причине неосторожного обращения с патогенами, в случае аварии или в случае, например, саботажа или теракта.
«За полвека, прошедших с момента открытия конвенции для подписания, структура проблемы биобезопасности многократно усложнилась по сравнению с тем, как это понималось архитекторами КБТО, — констатировала эксперт. — Обострились проблемы общественного здравоохранения, агробезопасности, сохранения природного многообразия, стремительно расширяется спектр проблем, связанных с разработкой и совершенствованием технологий двойного назначения».
Поэтому конвенция, по словам Анастасии Малыгиной, нуждается в дополнительных универсальных принципах и международных механизмах обеспечения биологической безопасности во всех ее аспектах.
«Дело, однако, осложняется тем, что на широком международном поле биобезопасности есть и другие важные игроки», — уточнил в беседе с “Ъ” Сергей Бацанов, в прошлом известный российский дипломат, представлявший Россию на нескольких обзорных конференций КБТО, а ныне один из руководителей «Пагуошского движения ученых». Среди них, по его словам, Всемирная организация здравоохранения, Всемирная организация по охране здоровья животных, Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН. «Они имеют разные правовые основы, состав участников, порядок принятия решений и разветвленные партнерские сети, в том числе с крупным фармакологическим бизнесом, западными производителями вакцин. Но на расследование подозрений касательно биологического оружия у них мандата нет и не будет, — констатировал эксперт. — Есть, правда, механизм генсека ООН по расследованию случаев применения химического и биологического оружия, созданный наспех в конце 1980-х годов. Но он также нуждается в обновлении. Кстати, в самой КБТО нет запрета на применение биологического оружия; есть только толкование в том смысле, что конвенция запрещает и применение, принятое на одной из прежних обзорных конференций. Словом, тут есть над чем поработать». При этом Сергей Бацанов напомнил, что Россия не единственная страна, предлагающая заняться «институциональным дефицитом» КБТО: не так давно инициативу о создании Международного агентства биобезопасности выдвинул Казахстан.
COVID-19 как тревожный звонок
Нынешняя попытка устранить недочеты КБТО — далеко не первая. В 1990-х ее страны-участницы обсуждали возможность создания Международной организации по запрещению биологического оружия с соответствующим уставом и мандатом на проведение проверок соблюдения конвенции. Предполагалось выработать дополнительный протокол, который бы включал меры по усилению как соблюдения, так и доверия к соблюдению КБТО. Центральная роль в этом отводилась механизмам верификации договора. Но в 2001 году эти переговоры зашли в тупик из-за позиции США, заявивших, что механизмы верификации будут неэффективными, а потому бесполезными.
Впоследствии для укрепления пошатнувшейся конвенции было создано несколько консультационных форматов (в дополнение к обзорным конференциям), включая совещания государств-участников в конце каждого года. Следующая такая встреча состоится 11–13 декабря там же в Женеве.
Как ожидается, российская делегация и на сессии рабочей группы, и на совещании государств-участников будет поднимать вопрос о несовершенстве конвенции.
На недавнем заседании Первого комитета Генассамблеи ООН замдиректора департамента по вопросам нераспространения и контроля над вооружениями МИД РФ Константин Воронцов заявил, что «сложившаяся ситуация подтверждает необходимость консолидированных усилий мирового сообщества по укреплению режима КБТО, прежде всего, путем принятия универсального, юридически обязывающего протокола, касающегося всех статей конвенции, с эффективным механизмом проверки».
По его словам, российская сторона рассчитывает, что учрежденная решением девятой обзорной конференции по КБТО «в русле предложения России» рабочая группа по укреплению конвенции будет «способствовать выполнению этой задачи». На упрочение институциональных основ КБТО направлены, как следует из выступления дипломата, и российские инициативы по созданию мобильных медико-биологических отрядов и Научно-консультативного комитета, модернизации мер доверия и формированию в рамках КБТО механизма расследования случаев возможного нарушения конвенции.
В нарушении КБТО Россия подозревает США.
Как утверждается в многочисленных заявлениях и презентациях Минобороны и МИД РФ, Пентагон и аффилированные с ним структуры, включая частные компании, вплоть до февраля 2022 года реализовывали на территории Украины (и других постсоветских стран) военно-биологическую программу, направленную, в том числе, против России. Власти США и Украины обвинения в нарушении КБТО отвергают, настаивая на том, что их сотрудничество было направлено на борьбу с распространенными в регионе патогенами, а не на создание биологического оружия.
Россия, однако, настаивает на своей версии. Константин Воронцов заявил на Первом комитете, что «вскрывшиеся факты реализации военно-биологической программы (США. — “Ъ”) на Украине» требуют «самого пристального внимания в контексте выполнения обязательств по КБТО». «Обоснованные вопросы, официально поставленные российской стороной в связи с данной осуществлявшейся в нарушение КБТО военно-биологической деятельностью, так и не получили ответа. Они остаются открытыми и нуждаются в урегулировании», — добавил он.
В свою очередь начальник войск радиационной, химической и биологической защиты ВС РФ генерал-лейтенант Игорь Кириллов недавно заявил на брифинге, что США пытаются подменить КБТО и другие нормы международного законодательства «собственными правилами, которые разработаны в американских интересах, поддержаны коллективным Западом и навязаны третьим странам».
Между тем США, судя по некоторым признакам, уже не так негативно настроены по отношению к вопросу о принятии дополнительных документов к конвенции.
В администрации президента Джо Байдена заявляют, что открыты к обсуждению проблематики соблюдения КБТО, включая выработку возможных мер верификации. Замгоссекретаря по контролю над вооружениями и международной безопасности Бонни Дженкинс отметила на девятой обзорной конференции по КБТО, что «COVID-19 стал тревожным сигналом для человечества». «Он показал нам, что поставлено на карту и почему мы должны действовать в рамках КБТО и в других форматах, чтобы противостоять биологическим угрозам, будь то природные, случайные или преднамеренные», — сказала она.
Как бы то ни было, на заметный прорыв рассчитывать в ближайшее время не стоит — ни рабочая группа, ни совещание государств-участников не принимают решений. Но они могут вырабатывать рекомендации. А по словам Анастасии Малыгиной, на данный момент похоже, что два вопроса вызывают наименьшие противоречия и есть шанс продвинуться вперед: это создание механизма обзора научно-технических достижений, значимых для КБТО, и создание механизма координации международного сотрудничества в соответствии со статьей Х конвенции. «Обнадеживает и то, что в повестку дня рабочей группы был включен вопрос верификации, — говорит она. — Включение терминов «соблюдение» и «верификация» в мандат группы свидетельствует о том, что страны, которые ранее препятствовали возобновлению переговоров о разработке юридически обязывающих механизмов проверки соблюдения конвенции, смягчили позицию и готовы на некоторые уступки».
«Накопившиеся противоречия вокруг самой конвенции и общая геополитическая напряженность, конечно, осложняют выработку взаимоприемлемых подходов. Но именно острота накопившихся претензий в сочетании с пониманием важности не просто сохранения, но дальнейшего укрепления конвенции создают ситуацию, когда государства-участники обречены сотрудничать и искать компромиссы», — заключает эксперт.
