КАК АМЕРИКАНСКОМУ ДИПЛОМАТУ ПОДАРИЛИ «ДОКТРИНУ БРЕЖНЕВА» И ЧТО ИЗ ЭТОГО ВЫШЛО
О том, в чем за океаном видят истоки «порядка, основанного на правилах» и как оценивают перспективы переговоров по Украине
На моей уже достаточно долгой профессиональной памяти Джек Мэтлок был одним из лучших американских послов в Москве — тех немногих, к кому реально имело смысл прислушиваться. Поэтому теперь я сразу обратил внимание на свежую публикацию 94-летнего ветерана дипслужбы США в профессиональном сетевом издании American Diplomacy. И получил спорные, но любопытные и поучительные американские ответы на вопросы, которые звучат у нас в последние годы с самых высоких трибун: что это еще за новшество в мировой политике — «порядок, основанный на правилах»; откуда он взялся и как соотносится с традиционными нормами международного права.
Точка отсчета
Конечно, на эту тему и у нас, и не у нас написаны уже целые правоведческие трактаты; но взгляд Мэтлока, по-моему, тем и интересен, что отталкивается не от теории, а от практики. Послом в Москве он был с апреля 1987-го по август 1991 года, то есть на самом закате советской эпохи. И вот теперь вспоминает, как 24 декабря 1989 года замглавы МИД СССР Иван Абоимов преподнес ему от имени советского руководства необычный рождественский подарок — «доктрину Брежнева».
Что это был за конкретный документ, он не уточняет (я пытался переспросить его по электронной почте, но ответа не получил), а смысл доктрины передает как «право и обязанность «социалистических» стран вмешиваться (intervene) в дела любой страны, где «социалистическое» правительство оказалось под угрозой». Кавычки в цитате — авторские; у нас «доктрину Брежнева», известную также как «доктрина ограниченного суверенитета», считают сложившимся на Западе описанием внешней политики СССР — вплоть до советско-американской встречи в верхах на Мальте.
Тот саммит президентов Михаила Горбачева и Джорджа Буша — старшего проходил 2–3 декабря 1989 года, и Мэтлок в нем участвовал. Теперь встреча служит точкой отсчета для его воспоминаний: он указывает, что для обоих лидеров она «знаменовала собой окончание холодной войны»; что в их совместном заявлении содержались обязательства СССР не вмешиваться в процессы политических перемен в Восточной Европе, а США — не использовать в своих интересах (take advantage) плоды «советской сдержанности»; что «президент Буш дополнительно подтвердил эти обязательства в письме Горбачеву, которое [послу] было поручено доставить по возвращении с Мальты в Москву».
Фон и подначка
Но параллельно происходили и другие события. 16 декабря вспыхнули антиправительственные выступления в Румынии, к концу месяца страна «корчилась в приступах кровавой революции»; Москва «верно держала слово» не вмешиваться. Затем 20 декабря США начали вторжение в Панаму для свержения правительства Мануэля Норьеги; операция продлилась до конца января 1990 года и унесла несколько сот жизней. Мэтлок называет это «очень немалой ценой за арест наркобарона, работавшего в свое время на ЦРУ».
Вот на таком фоне он и получил тогда 23 декабря письменное указание Госдепартамента запросить встречу с Абоимовым для прояснения «советской оценки ситуации в Румынии». Дополнительно начальство в лице замгоссекретаря по политическим делам устно по телефону поручило ему «дать Абоимову ясно понять, что если бы советское правительство сочло необходимым использовать в Румынии военную силу — например, для эвакуации своих граждан, — то президент Буш не стал бы это рассматривать как нарушение обязательств, принятых на мальтийской встрече».
При этом сделана была оговорка, что, мол, не следует создавать впечатление, будто Вашингтон «поощряет» (encouraging) Москву к вмешательству. В ответ Мэтлок, по его словам, сказал, что не представляет себе, как в описанных обстоятельствах избежать подобного впечатления, но, конечно, обещал твердо придерживаться инструкций. «Мне тогда не пришло в голову, хотя и должно было бы прийти, — пишет он теперь, — что руководство (senior officials) в администрации Буша на самом деле надеялось, что какое-нибудь советское вмешательство в Румынии последует, чтобы «сбалансировать» впечатление о позволительном (appropriate) поведении в своих сферах влияния».
Подначивали, в общем, американцы своих советских партнеров. Но те не повелись, Абоимов заверил, что никакого вмешательства не будет, и сделал свой неожиданный рождественский подарок. Мэтлока тот удивил главным образом тем, что дотоле ему не доводилось слышать в коридорах власти в Москве «общеупотребимого на Западе» термина «доктрина Брежнева» — в том числе и применительно к «прошлой советской практике». А «восстание в Румынии», как он напоминает, на следующий же день завершилось само собой — «захватом и казнью [президента Николае и его супруги Елены] Чаушеску».
«Излюбленный инструмент»
«В то время я и не предполагал, что вторжение в Панаму продлится еще месяц и унесет столько жизней, — продолжает американский дипломат. — …Мне тогда [также] не приходило в голову, что военное вмешательство станет излюбленным инструментом американского правительства для продвижения «демократии» в других странах. В конце концов, как утверждал Линкольн, демократия — это власть народа, от народа и для народа, так разве можно ее насадить извне? Открытое вмешательство в политическую жизнь другой страны скорее всего бумерангом укрепит авторитарные силы, которые смогут утверждать, что силы демократии — агенты иностранного недруга, а то и врага».
О том, как 16-й президент США Авраам Линкольн в свое время ради собственных представлений о демократии и благе страны крушил ее конституцию, я недавно писал к его юбилею. Военное вмешательство — хотя и не особо успешное — всегда, а не только в последние годы было «излюбленным инструментом» политики Вашингтона. Наконец, сам Мэтлок всегда казался мне человеком умным и проницательным, а не прекраснодушно наивным. Но с учетом этих уточнений мне кажутся ценными и полезными выводы, к которым он приходит на склоне лет.
Доктрина и порядок
Суть этих поздних прозрений сводится к тому, что нынешний американский «порядок, основанный на правилах» (автор предпочитает именовать его «либеральным мировым порядком» — Liberal World Order, — но уточняет, что это одно и то же) фактически ничем не лучше той самой пресловутой «доктрины», которая приписывалась Западом Москве.
«Обратите внимание на следующие сходства, — пишет он. — Доктрина Брежнева: способность и обязанность (duty) СССР и его союзников продвигать (spread) «социализм» и защищать его от внутренних и внешних угроз. Либеральный мировой порядок: способность и обязанность США и их союзников продвигать демократию и защищать ее от внутренних и внешних угроз. Заметьте также, что ни в том, ни в другом случае приверженцы доктрины Брежнева и либерального мирового порядка не давали точного определения того, что имелось в виду под социализмом и демократией. На практике только национальные государства, находящиеся под их доминированием, считались соответствующими необходимым критериям».
Более того, Мэтлок пишет, что его прошлые советские визави, включая главу МИД Андрея Громыко, верили в неизбежность победы коммунизма во всемирном масштабе примерно так же, как люди верят в законы природы, — например, в восход солнца. Исходили из того, что это происходит само собой и человеческого вмешательства («советской помощи») не требует. Примерно так, по его словам, Громыко однажды объяснял свои взгляды на сей счет 40-му президенту США Рональду Рейгану.
Он также констатирует, что чуть позже Горбачев изменил свой подход и уже в декабре 1988 года заявил с трибуны Генеральной Ассамблеи ООН о приоритете «общечеловеческих» интересов и ценностей. По мнению американца, это было «подразумеваемым, но ясным отрицанием той марксистской [идеи] «классовой борьбы», которая прежде лежала в основе советской внешней политики, включая доктрину Брежнева». А ровно через три года последовал и распад СССР.
Повторение — мать учения
Дальнейшее общеизвестно. За океаном и в целом на Западе происшедшее было однозначно воспринято как собственная победа в холодной войне. Мэтлок с этим не согласен: теперь он вновь напоминает, что исходное противостояние «завершилось путем переговоров», что СССР прекратил существование под влиянием внутренних, а не внешних факторов, причем Россия во главе с Борисом Ельциным сама провозгласила свою независимость.
Более того, американский дипломат даже подчеркивает, что «полный распад СССР в декабре 1991 года был поражением, а не победой тогдашней политики США». Поскольку, как он указывает, «администрация Буша надеялась, что Горбачеву удастся сохранить добровольный союз [советских республик] за вычетом трех балтийских стран», а сам тогдашний хозяин Белого дома «в выступлении в украинской Верховной раде 1 августа 1991 года рекомендовал украинцам (а по умолчанию и остальным небалтийским советским республикам) присоединиться к предлагавшемуся Горбачевым добровольному союзу и избегать «самоубийственного национализма».
Во всем этом опять-таки нет ничего нового, но, во-первых, перед нами свидетельства очевидца, причем заокеанского. А во-вторых, спроецируйте-ка его слова на сегодняшний день. Как говорится, повторение — мать учения.
«Умопомрачительное» заблуждение
Впрочем, тогда американцам казалось, будто им море по колено и никакие исторические уроки им больше не нужны. При сменившем Буша-старшего в Белом доме демократе Билле Клинтоне в Вашингтоне воцарилось «головокружение от успехов»; в 1992 году политолог Фрэнсис Фукуяма издал свою нашумевшую книжку про «конец истории». Мэтлок напоминает, что в свое время Фукуяма работал в аппарате политического планирования в Госдепартаменте США, а его тезис называет «еще одним основополагающим элементом того, что позже стало именоваться «либеральным мировым порядком».
Сам я еще в те годы пытался убеждать знакомых американцев, что со своим историческим детерминизмом они наступают на советские грабли. Разумеется, меня никто не слушал, но теперь мне приятно видеть, как задним числом отнюдь не худший из их дипломатов подчеркивает то же самое.
«Предсказание, что любая современная система может оказаться «окончательной формой человеческого правления», было умопомрачительным (breathtaking) утверждением, полностью лишенным опоры на какие-либо исторические факты, — пишет Мэтлок. — Оно было столь же нелепо (fanciful), как предсказание Карла Маркса о том, что пролетарская революция приведет к миру без соперничающих классов, государственного принуждения и раздоров. И тем не менее оно породило презумпцию того, будто США способны использовать свою военную и экономическую мощь для преобразования других обществ в демократии с капиталистической экономикой, мирно сосуществующие друг с другом. Эту цель и стали называть либеральным мировым порядком».
«Связующая нить»
Далее ветеран американской дипломатии предупреждает, что былая «холодная война» может оборачиваться вспышками «горячей войны» в разных регионах — от Европы до Ближнего Востока и Восточной Азии. Ситуации всюду разные и сложные, пишет он, но «общей связующей нитью (constant thread) во всех служат американские попытки использовать военную силу или экономическую мощь к выгоде той или иной стороны в спорах, которые могут быть урегулированы лишь с помощью дипломатии и компромиссов».
«В Европе мы на пороге третьего года» конфликта на Украине — конфликта, который «можно было предотвратить, если бы США готовы были гарантировать, что Украину не примут в НАТО», указывает автор. «Вместо этого США и их союзники по НАТО пытаются экономически удушить Россию свирепыми санкциями, допустимыми в нормальных условиях лишь при официальном объявлении войны. Между тем само существование Украины как независимого суверенного государства находится под угрозой, и мало что препятствует применению ядерного оружия в случае продолжения войны», — уточняет Мэтлок.
Не могу не добавить, что прославление «порядка, основанного на правилах» было лейтмотивом пафосной речи украинского президента Владимира Зеленского на недавней конференции по безопасности в Мюнхене.
«Как так выходит?»
А напоследок Мэтлок формулирует ряд вопросов — «от фундаментальных до почти тривиального». «Если при либеральном мировом порядке (иногда называемом «порядком, основанным на правилах») одна страна не вторгается в другую и не воюет без нападения на нее саму или согласия Совета Безопасности ООН, то как получилось, что в 1999 году США и их союзники по НАТО развязали необъявленную войну, начав бомбежку Сербии?» — спрашивает он. Добавляя в качестве «еще более вопиющего нарушения» вторжение «США, Великобритании и нескольких других» стран в Ирак.
«Как так вышло, что США и НАТО ведут разве что не объявленную (all-but-declared) войну против России из-за ее вторжения в Украину, но при этом дают Израилю оружие и политическое прикрытие для кампании геноцида (genocidal campaign) против населения Газы? — продолжает автор. — Допускает ли «порядок, основанный на правилах» вторжение одной страны в другую и попытку смещения ее лидера (взгляните на Сирию)? Уместно ли для могущественной державы, не раз нарушавшей правила либерального мирового порядка, брать на себя роль надзирателя за соблюдением правил, нарушаемых ею самой, — вплоть до экономической войны против предполагаемого нарушителя? Если цель США заключается в создании и защите демократий, то почему они вооружают одну из последних сохраняющихся в мире абсолютных монархий, Саудовскую Аравию? Если НАТО — это альянс демократий, то как Черногория — авторитарная и одна из самых коррумпированных стран — соответствует критериям членства?»
Вразрез с мнением народа
Вопросы, конечно, риторические. Подбор их оставляю на совести автора; для меня в данном случае важен их источник. «Связующей нитью» Мэтлок опять же называет «военное вмешательство США», а общим выводом для него становится призыв отказаться наконец от «отравленного кубка», якобы врученного ему 34 года назад советским коллегой. Хотя, судя по его собственному примеру с Румынией и Панамой, даже в советское время кто кого провоцировал?
Профессиональных дипломатических подсказок по преодолению нынешних кризисов, которые я втайне надеялся найти в публикации, не оказалось. Да, честно говоря, и вряд ли они могут быть востребованы сейчас в Вашингтоне. Госсекретарь США Энтони Блинкен на днях в ходе визита в Бразилию подтверждал, что «не видит условий для дипломатии» на украинском направлении.
Накануне на онлайн-брифинге для иностранных журналистов, устроенном Госдепартаментом США в преддверии даты начала СВО, турецкая журналистка задала конкретный вопрос: «Поддерживают ли США мирные переговоры между Россией и Украиной?» В ответ ей заявили, что в Вашингтоне «очень высоко ценят» роль Турции и лично ее президента в деятельности НАТО в целом и в подходе к Украине в частности; но о переговорах в ответе не было ни звука. Ранг выступавшей — первого заместителя помощника госсекретаря по делам Европы и Евразии Юри Ким — был невысок, но весомости ответа это не умаляет: по моему опыту, чем скромнее должность чиновника, тем скрупулезнее он согласовывает и выверяет каждое свое слово.
Между тем обнадеживающих сигналов с дипломатического фронта ждут многие, в том числе и за океаном. Согласно новому опросу Harris Poll, также приуроченному к 24 февраля, почти 7 из 10 американцев (69%) выступают сейчас за скорейшее начало переговоров об урегулировании конфликта на Украине. 71% респондентов признают необходимость участия США в таких переговорах, 66% готовы поддержать переговорный процесс, даже если тот потребует компромиссов со всех трех сторон (Москвы, Вашингтона и Киева).
Опрос проводился по заказу Института Куинси за ответственное государственное управление — исследовательской НПО, следующей антивоенному девизу шестого президента США Джона Куинси Адамса: Америка «не рыщет по свету в поисках монстров, дабы их уничтожать». Ведущие аналитики этого центра Джордж Биби и Анатоль Ливен предложили собственное видение «дипломатического пути» вперед на Украине. На их взгляд, «лучшая надежда» для этой страны «лежит в переговорном урегулировании, защищающем ее безопасность, минимизирующем риски новых атак или эскалации и продвигающем более широкую стабильность в Европе и во всем мире». А приведенные выше результаты опроса институтское сетевое издание Responsible Statecraft расценило как свидетельство того, «что политика правительства США по отношению к войне на Украине все более расходится с общественным мнением» в самой Америке.
Основа для переговоров
Правда, речь о политике администрации президента-демократа Джо Байдена. Его предшественник и возможный преемник республиканец Дональд Трамп, по сообщению Bloomberg, уже готовит почву для будущих дипломатических усилий по урегулированию конфликта на Украине. Но ведь планы Трампа пока вилами по воде писаны…
Президент РФ Владимир Путин в который раз подтвердил на днях в ходе рабочей встречи с министром обороны Сергеем Шойгу, что «мы всегда были за переговоры», причем «это касается и Украины, украинского направления». Сразу после этого министр дал развернутое интервью главному редактору ТАСС Михаилу Петрову, но в их беседе переговорная тема не затрагивалась. Я сначала отметил это для себя с сожалением, но потом подумал: так ведь военные своими действиями формируют те самые «факты на местах», которые, по единодушному мнению наших и зарубежных специалистов, как раз и послужат главной основой для будущих неизбежных переговоров — о мире и общей неделимой безопасности.
