ЧТО НЕ ТАК С РАСХОЖИМИ ПРЕДСТАВЛЕНИЯМИ ОБ АЛХИМИИ…
… И можно ли превратить ртуть в золото
«– Но все же, – перебил его кум Туранжо, – какую науку вы почитаете истинной и непреложной?
– Алхимию. […] Ваша наука о человеке – ничто! Ваша наука о небе – ничто! – твердо сказал архидьякон. […] – Золото – это солнце, уметь делать золото – значит быть равным Богу. Вот единственная наука! […]
– Ну а удалось вам достигнуть своей чудесной цели? Удалось добыть золото?
– Если бы я ее достиг, то короля Франции звали бы Клодом, а не Людовиком, – медленно выговаривая слова, словно в раздумье, ответил архидьякон».
Приведенная выше цитата – фрагмент романа Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери». Разговор ведут архидьякон Нотр-Дам-де-Пари Клод Фролло и пришедший к нему в келью инкогнито король Людовик XI. Цель монаршего визита – проконсультироваться со специалистом по вопросам алхимии. С помощью этого искусства король надеялся обогатиться («Пресвятой Деве известно, как я нуждаюсь в деньгах»). Сам Фролло решал более амбициозную задачу, полагая, что, завершив Великое делание (получив Философский камень), мог бы не только сесть на французский престол, но и «властен был бы восстановить Восточную империю!»
Описанная Гюго ситуация типична и многократно повторялась на протяжении веков, хотя и не всегда участниками ее становились столь важные персоны, как монарх и настоятель выдающегося собора. Важнее другое: многомудрый Фролло и хитрый Людовик хотели с помощью алхимии решить материальные проблемы: один жаждал мирского могущества, другой – пополнить казну.
Ученики Гермеса
Если вынести за скобки редких специалистов и спросить у простого смертного, что такое алхимия, ответ, скорее всего, будет звучать так: лженаука, шарлатанство, «сгусток суеверия и мракобесия», тупиковая ветвь развития химии. Чуть более искушенный респондент скажет, что алхимики во многом заблуждались, однако и полезные открытия делали. Но в любом случае произнесена будет фраза: алхимики хотели научиться изготавливать золото.
Такой взгляд на Ars Regia (Королевское искусство, то есть алхимия) сколь распространен, столь и неточен, если не сказать ошибочен.
Действительно, мечта алхимика – получить Философский камень, позволяющий трансмутировать (превращать) неблагородные металлы в благородные. Швейцарский врач и философ Парацельс (а скорее кто-то, скрывшийся за его именем, – приписывать свои сочинения именитым ученым обычная для алхимиков практика) утверждал: суть работы «обратить любой худший металл в лучший – железо в медь, медь в серебро, а серебро в золото».
Тогда в чем же ошибается обыватель, говоря, что алхимики стремились с помощью химических манипуляций изготовить золото?
Начнем с того, что алхимия – это не зачаточная химия. И, строго говоря, не наука, а именно что искусство – даже самые точные формулы без наития здесь мало чем помогут. Связь между «химией» и «алхимией» примерно такая же, как между «астрономией» и «астрологией»: используются схожие термины (зачастую их значения не совпадают), однако предмет и цели разные. Более того, британский химик и историк науки Шервуд Тейлор подчеркивал, что собственно химические свойства искателей Философского камня мало занимали. «Кто работал с серой, не мог не заметить тех любопытных явлений, которые происходят в результате плавления и последующего нагревания расплава, но, хотя сера упоминается [в алхимических трактатах] сотни раз, нигде не говорится о каких-либо ее свойствах, помимо воздействия на металлы. Такой контраст с духом греческой классической науки наводит на мысль, что алхимиков не интересовали те природные явления, которые не служили их целям», – писал Тейлор.
А целью было, грубо говоря, не улучшение (излечение) металлов, а совершенствование оператора – самого алхимика. В основе миропонимания, названного по имени греческого бога Гермеса «герметическим», лежит принцип подобия макрокосма (вселенной) и микрокосма (человека). В человеке протекают те же процессы, что и в окружающем его мире, и подчиняются они одним и тем же правилам. Параллельно изменениям, происходящим с материей в тигле, меняется и сам алхимик. А последовательность его операций соответствует первейшему закону мироздания. «Это та инструкция, которую Бог разработал для себя и, следуя которой, изготовил вселенную. Это своего рода универсальная технологическая матрица – универсальная от слова «универсум». Научившись ею пользоваться, вы можете сделать все в этой вселенной, а тем более такую ерунду, как металлическое золото. Но здесь есть маленький нюанс: когда вы его сделаете, то есть получите совершенный металл, ваша душа по великому принципу герметизма тоже станет совершенной», – объясняет переводчик и комментатор герметических текстов Глеб Бутузов.
Проще говоря, для настоящего алхимика удавшаяся трансмутация – показатель успешности его работы по самосовершенствованию, а не способ обогатиться. Очевидно, что душа человека алчного, стремящегося к богатству или мирской славе, далека от идеала и обрести Камень у него не получится. Правда, поскольку алхимическая работа длится десятилетиями, человек, когда-то вставший на этот путь в надежде набить карманы деньгами, за долгие годы может измениться и начать лучше понимать, для чего на самом деле нужно Королевское искусство.
При этом во все времена – а особенно в Средневековье, когда алхимия стала по-настоящему массовым явлением, – хватало людей, преследовавших сугубо корыстные цели. Упомянутые выше Клод Фролло и Людовик тому пример, пусть и литературный, зато очень наглядный. А были еще и те, кто, используя методы, схожие с алхимическими, решали иные задачи, например, готовили лекарства. Но это уже не алхимия, а спагирия.
След в истории
Утомленный обилием непонятных терминов и странных тезисов читатель вправе сказать: «Ну хорошо, алхимики не гнались за «презренным металлом», но их верования от этого не кажутся менее дикими. Можно ли вообще относиться ко всему этому всерьез?» Как показывает история, со всей серьезностью к поискам Философского камня относились не только в Средние века, которые почему-то принято считать темными, но и в античности, и в эпоху Ренессанса, и в новое время. Более того, хотя адептов (людей, завершивших Великое делание) известно не так уж много и фигуры это в основном полулегендарные, есть в их перечне персонажи, чья историчность вопросов не вызывает, а также имена, знакомые любому школьнику.
Речь, например, про Николя Фламеля, родившегося в 1330 году во французском городке Понтуаз. Личность эта вполне реальная и, что особенно важно, оставившая не менее реальное наследие.
В парижском музее Клюни хранится плита с его могилы (изображенные на ней символы можно истолковать алхимически), а на улице Монмаранси под номером 51 по сей день стоит дом, построенный на деньги Фламеля и претендующий на звание самого старого во французской столице.
В былые времена больниц, приютов и церквей, возведенных или отремонтированных за счет Фламеля, было куда больше. И все они были украшены алхимической символикой. Это служит пусть и косвенным, но все же доказательством того, что Фламель действительно был адептом.
Иначе невозможно объяснить, где простой писарь, родившийся в небогатой семье и женившийся на даме, хотя и имевшей некоторое состояние, но довольно скромное, брал деньги на благотворительность. А масштаб ее был столь велик, что привлек внимание самого короля. Чтобы прояснить вопрос происхождения капиталов Фламеля, к нему был отправлен налоговый инспектор по фамилии де Крамуази. После общения с алхимиком и осмотра его дома инспектор доложил наверх, что господин Фламель живет очень скромно, «ест из глиняной посуды», а слухи о его богатстве сильно преувеличены. Правда, перед этим он получил от Фламеля немного красной тинктуры (Философского камня) с условием, что отчет всей правды содержать не будет.
Историческая фигура и англичанин Джон Ди, в летописи науки оставивший след как математик и астроном, но известный также своим увлечением алхимией. На занятия ею он даже получил официальное добро от королевы Елизаветы. Джон Ди вместе с еще одним алхимиком, Эдвардом Келли, неоднократно производили трансмутацию, превращая ртуть в золото, но делали это, используя порошок проекции, не изготовленный ими, а найденный в развалинах аббатства в Гластонбери. К слову, Джон Ди получал приглашение от царя Московии поработать при его дворе; сам он отказался, а вот его сын Артур, тоже алхимик, под именем Артемий Дий около 14 лет служил врачом при Михаиле Федоровиче Романове.
Алхимиком был и хорошо знакомый нам со школьной скамьи датский астроном Тихо Браге. На деньги, полученные от короля Фредеррика II, он построил обсерваторию, а в ее подвале разместил алхимическую лабораторию. Сменивший Фредеррика на троне Кристиан IV придерживался иных взглядов и лично запретил Браге заниматься алхимией. После этого астроном перебрался в Прагу, которая в годы правления Рудольфа II стала настоящей алхимической столицей Европы (император очень благоволил искателям Философского камня, и сам был сведущ в тайных науках).
Особое место в ряду знаменитых алхимиков занимает Исаак Ньютон. Хотя ему и не удалось стать адептом, но зато он, безусловно, один из столпов науки (иногда нынешнюю научную парадигму даже называют ньютоно-картезианской). Казалось бы, наука в привычном нам виде идет вразрез с алхимией, однако Ньютон прекрасно совмещал одно с другим. Он не только владел солидной алхимической библиотекой, но и занимался соответствующей работой в лаборатории и сам написал несколько трактатов, посвященных Королевскому искусству. Правда, предназначались они не для печати, а скорее для личного пользования. Кроме того, Ньютон вел переписку с другим научным светилом – физиком и химиком Робертом Бойлем, который относился к алхимии со скепсисом, но изменил свое мнение, когда стал свидетелем трансмутации.
Наши дни
Хотя сегодня алхимия не столь популярна, как в Средние века или в эпоху Ренессанса, интерес к ней не угас. Убедиться в этом можно, заглянув в каталог любого крупного книжного магазина. Значительную часть изданий, в названии которых будет слово «алхимия», составят книги, к Королевскому искусству отношения не имеющие, – от всевозможных «Алхимия любви» и «Алхимия продаж» до «Гарри Поттер и философский камень». К этой же категории можно отнести труды Карла Густава Юнга и его последователей, использовавших алхимические образы для иллюстрации собственной версии психоанализа. Но много и книг подлинно алхимических – переводы трактатов (не только европейских, но и по китайской алхимии), а также научные исследования этого искусства. Есть и те, кто продолжает заниматься алхимической практикой в лабораториях. Так что традиция эта вполне живая.
А что же современная наука? Осторожно высказываются предположения, что алхимики могли быть правы, утверждая: живыми надо считать не только людей, животных и растения, но и металлы с минералами. Они тоже рождаются, развиваются и умирают, но процессы эти протекают очень медленно (с алхимической точки зрения, металлы зреют в недрах земли, а Философский камень позволяет резко ускорить этот процесс). В качестве обоснования этого тезиса приводится, например, феномен усталости металла, трактуемый, как старение, или образование кристаллов в растворе соли, происходящее так, будто бы они обладают врожденным знанием того, что им нужно делать.
Но эти утверждения все же маргинальны. Зато сегодня точно известно, что изготовить золото действительно можно. Соответствующий эксперимент провели американские физики в 1947 году: в ядерном реакторе из 100 мг ртути было получено 35 мкг золота (они хранятся в чикагском Музее науки и промышленности). Беда, однако, в том, что процесс этот крайне дорогостоящ и полученное золото не окупает затрат на его производство.
Резюмируя, можно процитировать Евгения Головина, большого знатока соответствующих вопросов, благо слова его характеризуют и научный метод изготовления драгоценного металла: «Алхимия настолько трудна и занимает так много времени, что легче получить золото десятком других законных или незаконных способов».
