ПРИШЛО ВРЕМЯ ВСТРЕТИТЬСЯ
Прямые переговоры между Вашингтоном и Москвой — единственный эффективный формат
На днях в СМИ утекли предложения спецпредставителя будущей администрации Трампа Кита Келлога по урегулированию на Украине. Можно предположить, что план Келлога после инаугурации претерпит серьезные изменения в направлении реализма: просто время для этого еще не пришло. Об этом позволяют судить публикации и высказывания видных американских экспертов-международников, прежде всего Томаса Грэма, в прошлом старшего директора по России в аппарате Совета национальной безопасности при республиканской администрации Дж. Буша-мл., а затем сотрудника политического консалтинга Генри Киссинджера.
Томас Грэм, вхожий в республиканский истеблишмент и поддерживающий контакты со своими коллегами в Москве, дает наиболее взвешенный анализ, учитывающий российские интересы и нарратив происходящего, включая нашу оценку продвижения НАТО к границам как экзистенциальную угрозу. Его главный посыл (в статье «Никакого урегулирования на Украине, пока Вашингтон не начнет разговаривать с Москвой» на сайте журнала The National Interest): в «постукраинский период» США нужны отношения «конкурентного сосуществования» и «конструктивного соперничества» с Москвой, «начиная с Европы».
По сути, речь идет о проведении Вашингтоном менее идеологизированной, великодержавной дипломатии образца европейской политики XIX века, только в глобальном масштабе и в новых исторических условиях. Заодно признается многополярность, но в завуалированной форме тезиса Трампа (времен его первого президентства) о «мире суверенных сильных держав, конкурирующих между собой».
Ключевой тезис Грэма — необходимость прямых переговоров между Вашингтоном и Москвой без «физического присутствия» союзников и Киева, но с проведением с ними «консультаций по ходу переговоров». При этом предметом переговоров должен стать прежде всего внешний контур конфликта, а именно проблематика евробезопасности и не устраивающее Россию «урегулирование после окончания холодной войны». Без этого не может быть «прочного мира» на Украине.
Если взять более широкий контекст происходящего как следствия Украинского конфликта, можно судить о завершении геополитического разрушения Европы (прежде всего Германии) на путях ее деиндустриализации и превращения в источник реиндустриализации Америки и рынок американских промышленных товаров. Европейским элитам (и Киеву) это будет подано как единственное средство выживания Запада и спасения «дела свободы и демократии в мире» в условиях многополярности — своего рода создание «крепости Запад» под американским лидерством.
Другими словами, сработает логика союзной дисциплины, в которую Европа сама себя загнала. В случае возражений европейским столицам будет предложено самим договариваться с Москвой о введении своих войск на Украину, так как у США и Запада в целом исчерпан ресурс угрозы применения ядерного оружия в отсутствие прямой «российской агрессии» против стран-членов НАТО. К тому же, в «ядерной риторике» только что обвиняли Кремль. Можно предположить, что наиболее восприимчивыми к этому развороту в союзнических отношениях будут поляки, которых устроит новизна своего статуса привилегированного партнера США в области оборонного сотрудничества.
Проблемой для Европы будет и то, что резкое повышение расходов на оборону вряд ли возможно без разрушения социального государства, созданного в послевоенный период и являющегося своего рода «общественным договором» элит с электоратом. По ходу российско-американских переговоров в 2025 г. будет продолжать меняться политический ландшафт в Европе, прежде всего в Германии, Франции и Великобритании.
При всем позитиве жесткого переформатирования союзных отношений здесь есть свои подводные камни (тезис Грэма о фактическом разделе Украины по линии боевого соприкосновения при том, что часть Украины к западу от ЛБС станет туманно заформулированным «фактическим объектом оборонной опеки Запада»/effectively a security ward of the West). Это говорит о спросе даже на такую позицию и о перспективе непростых переговоров, на которых существенную роль будет играть темперамент Трампа, заинтересованного убрать с дороги, ведущей к нормализации с Россией, украинский «камень».
Очевидно, что сама заявка администрации Трампа на «односторонние» переговоры с Москвой будет иметь разрушительный политико-психологический эффект не только на Киев, но и на европейских союзников. И тех, и других Трампу придется подавлять в свойственной ему жесткой манере. Тем более, что принципиальные контуры американской «стратегии выхода» из Украинского конфликта были определены еще на Вильнюсском саммите НАТО в июле 2023 г.: конфликт — это «проблема европейской безопасности» (значит, Европе и карты в руки, а если не тянут, то пусть слушают американцев), а Киеву даны все необходимые ресурсы для ведения успешных военных действий.
В целом, можно судить о том, что переговорный процесс, как и предлагает Грэм, создаст возможность для Вашингтона и Москвы обсудить «всю повестку дня» их отношений, включая проблематику стратегической стабильности: «Ближний Восток, Арктику, Северо-Восточную Азию, энергетические рынки и другие вопросы». Китай намеренно не упоминается. Грэм особо оговаривает, что речь не идет о «перезагрузке» отношений и уж тем более о «стратегическом партнерстве», что должно успокаивать возбужденное русофобией общественное мнение.
В более широком плане Вашингтон впервые в истории будет вести переговоры не с позиции силы. Он также будет вынужден реализовывать свой статус ведущей державы именно в диалоге с Россией, так как геополитическое одиночество для него уже нереально. Россия не только выиграла гонку обычных и стратегических вооружений, обнулив американскую ПРО, но и создала качественно новую стратегическую систему «Орешник», которая — в отличие от ядерного оружия — применима, поскольку экологически чиста.
В любом случае, переговорный процесс обладает потенциалом достижения Россией целей СВО посредством американского метода — «дипломатии, поддержанной силой»/diplomacy backed by force. Разговор будет на общем для обеих сторон языке силы и это внушает надежду на успех.
