Конференция «Пять лет концепции «Большая Евразия»: проблемы и достижения»
19 ноября 2019 года Факультет мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ совместно с Советом по внешней и оборонной политике и Институтом географии Российской академии наук провели конференцию «Пять лет концепции «Большая Евразия»: проблемы и достижения».
Конференция прошла под председательством научного руководителя, декана факультета МЭиМП НИУ ВШЭ, почетного председателя Президиума СВОП С.А. Караганова, в ней приняли участие ведущие специалисты по вопросам международного и регионального развития региона из Москвы и ряда других академических центров России (Калининград, Владивосток), представители профильных министерств и ведомств. В фокусе конференции были обсуждение уже достигнутых результатов «поворота России к Востоку» и развития евразийской повестки с практической и академической точек зрения. Также в ходе конференции были представлены недавно опубликованный сборник Института географии РАН «Россия в формирующейся Большой Евразии» и сборник докладов Валдайского клуба «Хроники поворота на Восток». Основной вывод конференции: восточная политика России и международное сотрудничество в «Большой Евразии» уже достигли существенных результатов, однако существует целый ряд важных направлений, по которым существуют «лакуны» и необходимы дополнительные усилия на уровне государства, научного сообщества и бизнеса. При этом повестка «Большой Евразии», как отметил С.А. Караганов, уже вышла за пределы России и активно развивается в политической и научной дискуссии, в том числе, в Европе. В какой-то мере дискуссия на конференции стала новым шагом к общему осмыслению концепции и стратегии «Большой Евразии» в ее практическом и теоретическом преломлениях.
В своем вступительном слове декан факультета Мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ С.А. Караганов отметил значимость проведения конференции именно в стенах ФМЭиМП НИУ ВШЭ, так как именно здесь 11 лет назад зародилась идея «поворота России на Восток». Он подчеркнул, что важно верно оценить ключевые направления сотрудничества на пути к созданию пространства «от Владивостока до Лиссабона». «Большая Евразия», по его мнению, это, в первую очередь, концепция мирного развития, в том числе и Китая. Важно создавать вокруг Китая и с его лидирующим участием сети институтов связей, балансов, которые частично компенсировали бы его мощь и сделали бы его менее «угрожающим» для соседей. Также председательствующий указал, что существует необходимость определения в экспертном сообществе новых «фронтиров», которые нужно заполнять, в ближайшие 5 лет. «Большая Евразия» становится все более часто затрагиваемой темой для дискуссии, это уже четвертая конференция за последние месяцы (2 из них проведены в Европе). На место ядра или центра «Большой Евразии», помимо России, все чаще претендует, например, Венгрия. Недавно 500 представителей экспертного и бизнес сообщества обсуждали сотрудничество по «Большой Евразии» на большом международном форуме в Италии.
После трех столетий односторонней ориентации на Запад, Россия, по мнению доктора географических наук и сотрудника Института географии РАН В.А. Шупера, начинает осознавать двойственный характер своего происхождения (Европейский и Азиатский). По мнению ученого, именно четыре столетия усилий нации по освоению Сибири (в дореволюционном ее понимании, включая термин Дальний Восток, введенный в 1920-е гг.) сформировали сегодняшнюю Россию и без этого Россия была бы другой страной. В дореволюционный период Сибирь развивалась как территория экономической свободы, во многом и ввиду ее отдаленности от столицы. В советский период о подобной практике свободы не могло быть и речи, тем не менее, одним из самых выдающихся проектов советской эпохи можно назвать создание Академгородка как третьей научной столицы. Успех Академгородка, помимо прочих, обеспечивал и его либеральный режим, позволивший совершать ученым прорывы. Развитие страны и сохранение ее позиций в актуальной современной ситуации требует примата внешней политики по отношению к внутренней. Без подъема Сибири (интеллектуальная свобода и эмансипация) у России не будет достойного места в Евразии.
Одним из провалов прошлого, по мнению В. А. Шупера, стало и т.н. «смелое копирование» с Запада. За 30 лет мы отвыкли от решения задач, поскольку отчасти исходили из убеждения об отсутствии необходимости «изобретать велосипед». Владивосток и Новосибирск играют выдающуюся роль в будущем развитии России. Владивостоку суждено быть воротами в Восточную и Юго-Восточную Азию. В ближайшие 10-15 лет Владивосток оформится в «тихоокеанский Петербург». Новосибирск представляет собой ворота в Центральную Азию, а оттуда – в Индию. Именно индийское направление зачастую не дорабатывается в аналитической работе. Потенциал Новосибирска и Томска должен быть использовал для развития сотрудничества с Индией, прежде всего – в образовании, ибо это не требует создания жесткой инфраструктуры.
В своих ответных комментариях С.А. Караганов особо подчеркнул необходимость обратить внимание на Центральную Сибирь. Он отметил, что в рамках Петербургского экономического форума 2019 г. президент России В.В. Путин заявил о развитии нового экономического центра в центральной Сибири. Важно, чтобы это развитие имело «фокус на Юг» (Китай, Индия, Иран). Один из провалов политики России последних 20-30 лет – отсутствие континентальной связи с Южной и Юго-Восточной Азией. Центральная Сибирь имеет сильнейший человеческий капитал. Еще в «Повороте России на Восток» Новосибирск и Красноярск рассматривались как важные центры, но тогда Владивосток был выбран по географическому принципу. В ближайшие 3-7 лет центр развития сместится в Сибирь и Дальний Восток, в этой связи необходимы исследования человеческого капитала и потенциала региона Центральной Сибири.
Важным проблемным полем наших исследований, отметил С.А. Караганов, является оценка геокультурного и геоидеологического компонента Большой Евразии. Происходит возрождение великих и забытых азиатских и евразийских цивилизаций, будучи в центре, мы должны знать и изучать азиатские, евроазиатские культуры и становиться центром их встречи. Тем более, мы заинтересованный «центр встречи» – драйвер развития большой Евразии, а большая культурная открытость является частью нашего наследия эпохи Чингисхана. Технологические революции будут влиять на существующие транспортные потоки и способы доставки, потребление в Европе будет сокращаться и стагнировать, и культура по-настоящему важна и сильна.
Главный редактор «Eurasia Expert» В.В. Сутырин подчеркнул, что ситуация в мировой экономике показывает – дивергенции и унификации экономических моделей не возникает. Один из основных выводов: транспортные издержки играют по-прежнему высокую роль и определяют конкурентоспособность стран в мире. Поэтому неоевразийская концепция развития предполагает несколько направлений:
— сохранение приоритета интеграции в мировую экономику;
— интеграция в постсоветской Евразии;
— открытый регионализм (концепт сдержек и противовесов Китая, как отмечалось выше);
— азиатская модель промышленности (прежде всего, ориентация на развитие экспорта, создание на базе ЕАЭС экспортного центра).
При этом ставка на посредничество в диалоге Европы и Азии как «моста» изжила себя. В статусе моста экономическая самостоятельность региона отсутствует. В будущем, необходимо делать ставку на подключение к активному экономическому росту Китая и перетягиванию экономических потоков, идущих в Европу, на Россию.
Директор института природопользования, территориального развития и градостроительства Балтийского федерального университета им. И. Канта Г.М. Федоров, представляя Калининградский регион, отметил отсутствие этой территории в логистических потоках экономического пояса Шелкового пути. Если ранее 66% от общего объема внешней торговли региона шли через Балтийский регион в ЕС, то сейчас наблюдается укрупнение таких партнеров как Китай и Корея при снижении удельного веса ЕС. Встраивание Калининграда в Большую Евразию должно дать новый импульс развитию: путь через данный регион короче, открывается доступ как к акватории Балтийского моря, так и к авиаперевозкам. Перспективные маршруты «Север – Юг», «Восток – Запад» могут сделать Калининград многоотраслевым хабом с участием нескольких стран. Такой кластер будет способствовать развитию Калининграда в целом. Перспективным также является и возможность финальной сборки/обработки «полуфабрикатов» на территории Калининграда.
Участниками дискуссии была озвучена еще одна проблемная зона современных исследований – мы не «чувствуем Индию». Принимавший участие в дискуссии посол Индии Д. Б. Венкатеш Варма отметил проявляемый интерес со стороны российского руководства к развитию Владивостока и подчеркнул, что Индия одной из первых открыла генеральное консульство во Владивостоке. Развитие Владивостока является приоритетным, как для России, так и для Индии. В частности, в ходе ВЭФ 2019 г. премьер-министр Н. Моди заявил о выделении 1 млрд. долларов кредитной поддержки для развития сотрудничества с Россией во Владивостоке. Индия стремится к восстановлению существовавшего когда-то коридора «Владивосток – Ченнай», подчеркивая стремление к восстановлению старых связей с Дальним Востоком. В контексте смещения центра мира на Восток, близость Владивостока к Китаю, Корее, Японии и Гонконгу, открывающая возможности для сотрудничества, потенциал которого 2 триллиона долларов, обретает ключевую значимость. Подчеркивая естественные дружеские связи Индии и России, господин Посол отметил заинтересованность Индии к движению вперед по развитию двустороннего сотрудничества, в том числе и на Дальнем Востоке. В своем ответном слове С.А. Караганов подчеркнул привлекательность инвестиций Индии в Центральную Сибирь как нового центра развития России. Важным является и обеспечение рабочей силы для данного процесса, которую перспективно импортировать из Индии.
Академик РАН П.Я. Бакланов в своем выступлении посетовал на «сухопутное мышление» и оценки современных евразийцев. Он подчеркнул, что в контексте Большой Евразии важно говорить о Тихоокеанской России и крупнейших трансграничных регионах в их привязке к океанским пространствам. Так, бассейны морей и рек становятся трансграничными регионами: Чукотское, Берингово, Охотское, Японское моря – явные тому примеры. В этих регионах важна координация по эффективному использованию ресурсов и поддержанию качества морских экосистем. В программах нужно закладывать более детальные оценки этой трансграничности (площадь которой составляет 5,5 млн. км.2), как пространства, необходимого к освоению. Важно так же прорабатывать вопросы, касающиеся северных шельфов и зон. Нужно включать в систему оценок приморских регионов Евразии и морские акватории, учитывать трансграничные ситуации и связанные с ними возможности природопользования и экологических оценок. Россия может иметь сильный сегмент в этом направлении.
По мнению посла Шри-Ланки доктора Даян Джаятиллека, сегодня концепция «Большой Евразии» имеет большой потенциал с точки зрения политической экономии и важно понимать масштабы изменения мировой экономики, то, как «Большая Евразия» может повлиять на этот новый мир. В рамках дискуссии участниками была выделена задача для России: необходимо объединение внешней и внутренней экономики и работа первой на вторую. Существует необходимость полной смены экономических моделей. Отдельные участники подчеркивали, что России нужен новый «имперский проект», как возможность противостоять хаосу, строить новый мировой порядок и распространять его. Важным считается и развитие человеческого потенциала. Развитие Сибири должно происходить очень быстро. В ситуации, когда Китай является «всемирной фабрикой», Россия должна стать «всемирным НИИ» для всеобъемлющего сотрудничества с Китаем и Индией.
По мнению директора ЦКЕМИ А.Б. Лихачевой, говоря о результатах проекта Большой Евразии, создается впечатление, что мы идем к суммированию результатов двусторонних соглашений, а не эволюции среды их осуществления – собственного международного пространства сотрудничества. Важно вести работу по развитию среды «Большой Евразии». Необходимо понимание того, как стратегия строительства «Большой Евразии» будет помогать преодолевать крупные или региональные конфликты. Настоящим успехом проекта будет среда, способная разрешать споры и конфликты в области водных ресурсов и вопросах трансграничных рек.
В завершении дискуссии С.А. Караганов отметил, что пока «поворот России к Востоку» — это в большей степени «московский» проект, пришедший в регион «извне». В развитии Центральной Сибири важно вовлекать и местных специалистов, в том числе, и в процесс разработки концепций. Важно понимать и отличие старой Евразийской концепции Российской Федерации от концепции «Большая Евразия»: если евразийская концепция была, по сути, «антиевропейской», то «Большая Евразия» включает Европу и подразумевает пространство мирного взаимодействия.
Профессор Департамента международных отношений Гленн Дизэн в своем докладе сосредоточился на геоэкономическом подходе к Большой Евразии и определении роли в России. По его мнению, Россия всегда занимала выгодную позицию в европоцентричной модели, но в то же время экономически крайне зависела от Запада, что представляло собой главный вызов для ее развития. После окончания «холодной войны» Россия вела переговоры о создании «Большой Европы»: от Владивостока до Лиссабона, где Россия была бы интегрирована в регион экономически. Г. Дизен видит «Большую Евразию», как новый геоэкономический регион, построенный на тех же принципах, что и нации в XIX веке. Инструменты, которые используются для строительства экономически независимых государств, подходят и для строительства геоэкономических регионов, что показывает пример США. Среди них развитие стратегических отраслей промышленности, финансовые инструменты, такие как национальные банки и валюта, и транспортные коридоры. Россия находится в центре этого «суперрегиона». При этом «Большая Евразия» для России не представляет собой имперский или гегемонистских проект. Россия проявляет себя как «балансировщик», диверсифицирует свою экономическую активность и занимается гармонизацией с китайской концепцией «Пояса и Пути» через ряд инициатив, например, ЕЭАС. Взаимодействие Китая и ЕЭАС важно для трансформации Евразии в сторону повышения экономических связей между Западом и Востоком, Югом и Севером.
В своих комментариях профессор Департамента политики и управления Йен Фергюсон отметил перспективность академического изучения концепции «Большой Евразии» в контексте синтеза «старого» и «нового» регионализма в международных отношениях. Если характеристиками старого регионализма были государствоцентризм, фактор «холодной войны» и биполярности, фокус на экономической интеграции государств и опыте европейской интеграции. Новый же регионализм характеризует переход от двухполярности к многополярности, упадок американской повестки и международной системы, попытки вызова Вашингтонскому консенсусу.
В начале третьей части конференции научный руководитель ЦКЕМИ Т.В. Бордачев отметил, что «Поворот России на Восток» и концепция Большой Евразии вышли на высокий уровень практической реализации и интеллектуального обсуждения, что позволяет говорить, как о достижениях, так и о заложенных в этих концепция проблемах и недостатках. Ключевое слово в «Повороте России на Восток» – Россия и пока это – не геополитический инструмент, а, главным образом, инструмент развития Дальнего Востока, Сибири и их инкорпорации в международные региональные связи, становление России как региональной державы XXI века. Все это мы могли наблюдать на Восточном экономическом форуме как наиболее крупной неполитической площадке. Но пока Россия остается ориентированной на привлечении внимания к себе и недостаточно поработала вопрос над собственным вкладом в решение проблем, которые реально беспокоят азиатские страны. Россия относится к этому с опаской, поскольку имеет опыт имперского вовлечения в азиатские дела, но приступать к решению этого вопроса также придется.
С точки зрения докладчика, сейчас «Большая Евразия» – это уже и культурный феномен, т.е. принадлежность к сообществу, которое укореняется в сознании. Задачи на будущее «Большой Евразии» заложены в ее происхождении. Первый аспект связан к приспособлению этого региона к отсутствию в нем государства-гегемона. Второй аспект, субъективный, связан с трансформацией российской внешней политики. Как любая европейская империя, Россия стремится избежать превращения в «парк архитектурных достопримечательностей». У России для этого есть ресурсы ее военно-политического могущества, но в то же время эти ресурсы становятся ограничителем для второй части ее новой внешней политики – опоры на сотрудничество, как основное средство обеспечения безопасности своей периферии. Здесь Россия стоит перед очень важной дилеммой своей внешней политики и, по-видимому, найдет что-то среднее, а сама концепция «Большой Евразии» является символом такого поиска. Пока и Россия, и Китай имеют очень серьезные внутренние сомнения и противоречия относительно реализации этой концепции.
Т.В. Бордачев отметил, что мы должны стремиться к формированию механизмов восприятия народами Евразии интересов своих соседей как своих. Россия и Китай при поддержке малых стран должны выступить с инициативой принятия Евразийской декларации или хартии. Даже в условиях современной политической и интеллектуальной свободы и гибкости, создавать институционально-правовые основы для такого сотрудничества необходимо, поскольку непонятно, насколько этот период свободы является продолжительным по времени. Пока попытки подготовить такой документ встречают сомнения. Безусловно, необходим форум региональных организаций сотрудничества «Большой Евразии». Уже сейчас на экспертно-аналитическом уровне можно выделить круг вопросов, по которым цели и задачи региональных организаций не просто пересекаются, а представляются идентичными и возможна их совместная реализация. Таким образом, можно перейти к «брендированию» ряда задач как общих для повестки «Большой Евразии».
Одновременно ведущим державам необходимо стремиться развивать механизмы укрепления Евразии как культурного феномена. России необходимо решить для себя вопрос, как концепция «Большой Евразии» сочетается с нашими собственными трансформациями и устремлениями, которые реализуются через ЕЭАС. Изначально Евразийский союз строился по лекалам закрытой организации, предоставляющей льготы своим участникам. Для того, чтобы Большая Евразия сохранилась как механизм практической работы, нужно понять, как мы вопрос для себя решим. Возможно, нужно более активно продвигать ЗСТ с участием Китая и безвизового пространства с участием Китая и Индии, хотя с административной точки зрения это достаточно сложно. И, безусловно, необходимы меры повышения доверия. Также докладчик отметил, что сейчас концепция Большой Евразии остается достаточно неопределенной, чтобы вызывать озабоченность относительно ее практической реализации и, одновременно, не вызывать опасений у потенциальных участников, поскольку не содержит жестких обязательств и ограничений.
В ответном слове С.А. Караганов отметил, что необходимо заняться исследованием военно-стратегической части этого уравнения. В этом ракурсе ситуация не так плоха, особенно для России, которая представляет собой поставщика безопасности в регионе и «прикрывает» Китай. С.А. Караганов привел пример Евразийского экономического союза (ЕАЭС), как первого союза, в котором действительно все равны. ЕЭАС является не только экономическим союзом, но и инструментом укрепления суверенитета входящих в него государств. Возможно, будущее движение в сторону Большой Евразии также будет превращать ее в инструмент сохранения суверенитета наряду с сотрудничеством. В ходе завершающего обсуждения академиком П.Я. Баклановым говорилось о заинтересованности в интеграционных отношениях в
Северо-Восточной Азии и идеи подписать в рамках Восточного экономического форума декларацию о создании интеграционной группировки. Посол Шри-Ланки доктор Даян Джаятиллека отметил, что идею «Большой Евразии» нужно превращать в реальность, для чего нужны объединённые усилия коалиции государств, институтов, аналитических центров. С.А. Караганов согласился с тем, что нужно двигаться в сторону создания институтов, исследовательских групп, учитывая еще и тот факт, что идее «Большой Евразии» уже 5 лет, но реальных институтов создано мало.
