Георгий Бовт: Безграмотный абсолютизм
Когда Екатерина II, наша «Ангела Меркель», «немец на троне» той поры, присоединила Крым, в России был расцвет крепостничества. В привычном нам виде — махровом. То было время салтычих. Переписке монарха с Вольтерами была отведена примерно та же роль, что и нынче поездкам Пушковых на сессии ПАСЕ.
Однако императрица не стала распространять на новые земли общероссийские порядки в полной мере. Крымские крестьяне не стали крепостными, крымско-татарская знать получила дворянство, прочие были освобождены от рекрутчины и военного постоя (прямо в духе американского Билля о правах). В начале XIX века крымскому населению были дарованы полные права собственности на движимое и недвижимое имущество, беспрецедентные для остальной империи.
Земли Херсонщины и Тавриды на десятилетия стали пространством опережающего по сравнению с остальной страной развития многих отраслей.
Помните, зачем Чичикову, «херсонскому помещику», нужны были «мертвые души»? Да-да, тогда можно было под определенные цели получить бесплатно и даже в наследственное владение казенные земли (другое дело, что Чичиков хотел заложить их вместе с крестьянами). Так, к примеру, поощрялось в начале XIX века развитие садоводства и виноградарства. С чего началось современное крымское виноделие. К середине XIX века уже зерновое хозяйство стало ведущей сельскохозяйственной отраслью, используя передовые технологии, построенное на наемном, а не на крепостном труде, вывозившее товарное зерно через черноморские проливы.
Новые земли стали местом притяжения тысяч переселенцев из Европы. Екатерина в числе первых пригласила меннонитов (более известных сейчас под именем амишей, уехавших из России и с Украины после революции) из Германии, дав приют религиозным диссидентам. Им дали льготы, в том числе налоговые. В Ново-России нашли простор для разнообразной деятельности VIP-беженцы Французской революции. Тот же герцог Ришелье. Во многом благодаря ему объемы внешнеторговых операций через черноморские и азовские порты (главным центром стала Одесса, для которой позже граф Воронцов добился статуса порто-франко) за 20 лет с 1794 года выросли с 1,5 млн руб. до 45 млн. Рост 150% в год!
Вслед за французским дворянством и немецкими меннонитами (в Германии тогда у вербовщиков не было отбоя от желающих поехать в Ново-Россию) на новые земли империи потянулись переселенцы из Польши, Молдавии, Эстонии, Болгарии, не говоря о поселенцах из внутренних губерний (по большей части государственные, не крепостные, крестьяне). Кстати, именно тогда кардинально изменился и национальный состав населения Крыма — в пользу русских и украинцев.
Такой вот эффект от импульса, данного абсолютизмом. Просвещенным абсолютизмом.
Нынче думцы не состоят в переписке с Вольтерами. Законодательные инстинкты послекрымской поры те же, что и до.
Вот лишь несколько инициатив. Предлагается приравнять организацию незаконных массовых акций к терроризму, а наказание за это сравнять с наказанием за убийство. Ввести 5-летний тюремный срок за «реабилитацию нацизма» (почти 70 лет после войны прошло). А на днях один прокремлевский политолог, подвизающийся на обличении американской демократии из «стана врага», выступил с лихими сентенциями: дескать, Гитлера до 1939 года (то есть поры аншлюса Австрии и Судет) нельзя сравнивать с Гитлером после 1939 года. «Первый», мол, имел шанс остаться приличным человеком в истории.
Готовящийся закон, увы, обратной силы не возымеет, но где же, как говорится, возмущенные письма оскорбленных ветеранов? Еще Дума со всем тщанием готовится к выходу из ПАСЕ с возможным восстановлением смертной казни в качестве наказания. Назло Европе. Сочтено невозможным терпеть более засилье голливудских фильмов — предложено квотирование: не более 50% на все иностранное кино.
В экономике же с Охотного Ряда не видно важнее дела, как запрет распространять «недостоверную информацию» про банки. В самой банковской сфере, где чуть не каждый день отзывают лицензии, все, видать, нормально. Как не видно ни облачка с Охотного Ряда и на перекредитованном потребительском рынке. А еще надо именно сейчас начать войну с «Макдоналдсами» по всей России, открыв второй фронт против кока-колы. Попутно надо отхлестать международные рейтинговые агентства, понижающие наши рейтинги.
Политики упражняются в соперничающих по безбашенной смелости предложениях то ли запретить доллар, то ли перейти во внешней торговле сразу на рубли назло треклятой Америке. Про Америку с высоких трибун модно рассуждать о том, как мы ее пустим по миру своей экономической удалью. Несмотря на риск быть обвиненным в экономическом безумии (впрочем, кто теперь осмелится обвинять, опираясь лишь на здравый смысл, если бред произносят, прикрываясь патриотической риторикой?), с идеей перехода во внешней торговле на рубли выступает даже глава ВЭБа. В ответ на все это правительство во главе с премьером смущенно молчит.
Реакция тех, кто по должности вроде призван называться «политической элитой», на вызовы, создаваемые санкциями со стороны Запада, поражает экономической беспомощностью и политической дремучестью.
Преобладают шапкозакидательские настроения в духе «не больно-то и хотелось». А есть ли уже на столах высоких руководителей детальный анализ-прогноз разных вариантов воздействия санкций на разные отрасли нашей экономики? Не только прямых, но и косвенных, начиная от проблем с финансовыми транзакциями и кончая трудностями с получением электронных комплектующих (проще говоря, чипов) для оборонной отрасли, в том числе для межконтинентальных баллистических ракет? В банковской сфере такой анализ называется стресс-тестом. У нас же, похоже, даже точно не подсчитано, во сколько обойдется бюджету только Крым, с учетом всех возможных осложнений.
На Крым всерьез и с цифрами в руках никто не смотрит как на сферу новых возможностей и повод задуматься о кардинальной перестройке российской экономики под углом раскрепощения предпринимательской инициативы. Про Крым говорится, что он мог бы стать свободной экономической зоной. Однако это лишь общие слова. Между тем, если не ставить целью окончательно угробить экономику в противостоянии внешнему миру, уже сейчас нужен целый ряд показательных мер, призванных продемонстрировать, что на новой территории собираются создать такой инвестиционный и правовой климат, который в выгодном свете отличался бы от остальной страны, став полигоном для обкатки новых форм экономических отношений.
Крым для России мог бы стать примерно тем же, чем являются для Китая Гонконг или Макао.
При всех ограничениях, налагаемых санкциями, — оазисом небывалой, не сдерживаемой никакой бюрократией экономической свободы. Немыслимой на сегодня в остальной России, опутанной воровской экономикой.
Пока в отношении населения материковой России звучат угрозы строго, вплоть до тюрьмы, наказывать за сокрытие двойного гражданства (необъяснимая по бессмысленной свирепости идея, ведь тех же целей можно добиться всего лишь улучшением учета на границе, без того, чтобы пугать ничем не провинившихся наших полноценных, согласно Конституции, граждан), жителям Крыма обещают, что от них не будут требовать отказа от украинского гражданства при получении российского. Это порядок, принципиально отличающийся от общероссийского.
Прописка. На Украине она, в отличие от России, не обязательна для всех (а только для определенных категорий типа должников по кредитам): хочешь — регистрируйся, хочешь — нет. То есть у многих крымчан штампа в паспорте нет на законных основаниях. Но зачем представители ФМС стращают этих непроштампованных депортацией? Не говоря о том, зачем вообще нужна эта самая прописка в советском виде? Есть масса способов учитывать население, начиная с ИНН и СНИЛС и кончая полностью уведомительной регистрацией.
Может, начать продвижение к отказу от крепостничества в духе Екатерины II к здравому смыслу, начиная с Крыма?
Российская экономика уже в стагнации, прогнозы роста на этот год разнятся с 1 до -6%. Но ни о каких мерах поощрения бизнеса и речи нет. Вместо этого фактически ликвидация в шуме ура-патриотического угара упрощенной системы налогообложения для малого бизнеса. Вместо повышения мобильности населения — бессмысленная борьба с «резиновыми квартирами». Вместо введения балльной системы иммиграции, поощряющей приезд высококвалифицированной рабочей силы из развитых стран, — создание преимущественных условий для гастарбайтеров именно из Таджикистана. Вместо упрощения таможенных процедур (от которых будет еще больше стона на фоне ухудшения внешнеторговых условий для России) для наукоемких товаров — запреты на ввоз медоборудования.
В банковской сфере вместо упрощения бюрократического контроля, улучшения надзорных функций ЦБ (они не должны сводиться к отзыву лицензий, чреватому потерями для добросовестных вкладчиков, а должны предотвращать такие ситуации) — безумные дискуссии о том, как перейти на внешнем рынке к расчетам без валюты. Вместо реформы местного самоуправления, которая развязала бы хозяйственную инициативу на местах (по типу земств), опираясь на собственные налоговые источники, — упразднение выборности мэров (в том числе в Крыму? Вот так «подарок»). Вместо поддержки научных исследований на фоне перспектив ограничения доступа к новейшим технологиям — так называемая академическая реформа по удушению науки на корню.
Российская система управления и экономических отношений, каковой она была ДО КРЫМА, не способна адекватно справиться с вызовами, которые во все большем количестве проявляются ПОСЛЕ КРЫМА. Альтернативой переменам может быть только катастрофа. Сделать вид, что ничего не происходит, а мы продолжим как обычно, не получится.
