Федор Лукьянов

Меня эта дымовая завеса, признаться, порадовала. По одной простой причине. Военно-политическая коллизия, которую переживает сейчас из-за Украины вся Европа, кажется беспросветной. И выход из нее возможно найти только путем дипломатических сверхусилий и нестандартных ходов. И то и другое не терпит гласности, любая утечка — сознательная или случайная — переводит процесс в публичное поле, где царит полное взаимное неприятие. И если речь идет о серьезном переговорном процессе, то мы узнаем о его содержании только в конце: либо в случае неудачи, либо, напротив, если он увенчается какой-то сделкой.

Из чего могла бы состоять такая сделка? Это было примерно понятно еще в апреле, когда в Женеве предприняли первую попытку, до массового кровопролития в Донбассе, ожесточенных боев, осады городов и сбитого гражданского авиалайнера. Сейчас ситуация резко осложнилась, но суть не изменилась.

На столе — несколько тем. Первое — политическое устройство Украины, которое гарантировало бы востоку страны особый статус с сохранением культурно-исторических особенностей. Второе — внеблоковый статус Украины, отказ от стремления в НАТО, что Россия считает фундаментальной угрозой для себя. Третье — весь обширный комплекс вопросов, связанных с газом, — долги, цена, транзит и пр. Четвертое — экономическое возрождение Украины после войны, которое будет почти невероятным в случае полного разрыва связей с Россией.

Каждый из этих элементов в отдельности выглядит неподъемным, тем более все они вместе. Но на самом деле шанс на какое-то урегулирование в пакете выше, чем изолированно. Это практически азы дипломатии. Чем больше возможностей для увязывания разных вопросов, тем шире пространство для взаимных уступок. Можно найти темы, второстепенные для одной стороны, но принципиальные для другой, и разменять их друг на друга.

Как ни грустно, обсуждать на подобных встречах прекращение боевых действий практически бесполезно. Украинский конфликт — это гражданская война с вовлечением в нее внешних сил и интересов. Он относится к тому типу противостояния, в котором определение контуров возможного компромисса, будущего политического баланса должно предшествовать перемирию. Военные успехи противоборствующих сторон служат аргументом, дополнительным козырем на переговорах политических представителей. Поэтому вооруженные столкновения и дипломатические консультации будут идти параллельно.

Почему переговоры все-таки возобновились? Ведь в середине июля на фоне форменной информационно-пропагандистской бури, которая началась после крушения малайзийского самолета, казалось, что все, никаких разговоров, война до победного конца. Причин несколько.

Россия, не скрывающая политических и человеческих симпатий к ополченцам, очевидно, осознает четкую линию, которую не перейдет. Вопрос о военном вмешательстве не стоит, а значит, вооруженную фазу конфликта надо заканчивать. Правда, «сдавать» народные республики Москва не намерена, идея скорее в том, чтобы заставить признать их представителей участниками мирного процесса. А значит, не допустить их военного разгрома силовиками. При этом ополченцам сейчас необходимы собственные политические представители, способные в этот процесс включиться. Бравые полевые командиры, тем более российского происхождения, тут не подходят, их роль в другом.

Киеву, конечно, отступать некуда. Количество жертв и разрушений заставляет добиваться военной победы, иначе в самом украинском обществе возникнет острый вопрос, за что заплачена такая катастрофическая цена. Однако война оставляет настоящие руины от национальной экономики, которая и без того была в плачевном состоянии. Рассчитывать Украина может только на внешнюю помощь, источники которой известны наперечет, но пока не демонстрируют готовности раскошелиться.

Средств в том объеме, который понадобится, нет ни у кого. Основное бремя финансового спасения Киева явно придется брать на себя Европе, но там свободные деньги отсутствуют. И даже те из европейцев, кто относится к России резко негативно, обвиняя ее во всех бедах Украины, понимают: без экономического содействия Москвы и тем более в случае ее активного противодействия украинский вопрос не решится. На горизонте еще маячит и газовый кризис.

Причем то, что казалось немыслимым пару месяцев назад, сегодня уже не выглядит полностью исключенным. Охвативший всех санкционный угар диктует свою логику поведения. И вот уже Киев сам своим законом готов запретить транзит газа в Европу, да и Москва, обозленная тем, что Запад пытается обращаться с постоянным членом СБ ООН как с третьеразрядной страной, которую можно принудить к чему-то давлением, рассматривает возможность самых резких ответов.

Украинский кризис уже разрушил то, что после холодной войны считалось новой системой европейской безопасности. Если дипломатия сможет его остановить, это может стать первым шагом к настоящей новой системе.