Ежедневный журнал

А.М.Гольц

Расширенная коллегия Министерства обороны с участием Верховного главнокомандующего явно задумывалась как событие неординарное.

Присутствие всех без исключения начальников «силового блока» – от министра внутренних дел до директора наркоконтроля – еще объяснить можно. Ведь одним из главных достижений отечественной военной мысли является создание Плана обороны, который так или иначе, но подчиняет аж 49 министерств и ведомств Генеральному штабу. Но вот что там делали Патриарх Кирилл и глава Центризбиркома Чуров – остается загадкой. Можно лишь предположить, что на коллегии собирались огласить какие-то важные решения, для чего потребовалось присутствие всего путинского окружения. Некоторые горячие головы думали, что Путин объявит о полном и окончательном отказе от сердюковских реформ. Однако этого не произошло. Главковерх, скорее, оправдывал действия бывшего министра: «Опыт крупных, коренных военных реформ в истории нашей страны и в XIX, и в XX веке говорит о том, что сразу, что называется, сходу идеальная модель никогда не достигалась. К некоторым вопросам приходилось обращаться по нескольку раз в поисках так называемой золотой середины. Сегодня в планы военного строительства также могут и уже вносятся отдельные корректировки, уточнения». Если глава государства имел в виду милютинскую реформу 1870-х, то позволю себе напомнить: после смены монарха большая часть реформ была перечеркнута. Служба по призыву сохранилась, но Александр III запретил «кухаркиным детям» поступать в военные училища. Это аукнулось тридцать лет спустя – когда русские крестьяне, мобилизованные на войну, отказались исполнять приказы «бар» с золотыми погонами…

Похоже, нечто подобное происходит и сегодня. Путин уверен, что, уволив Сердюкова, он сможет сохранить давшиеся таким трудом плоды его реформ: «Нельзя следовать, безусловно, шаблонам, однако, и это тоже хочу подчеркнуть, постоянных шараханий, бесконечных ревизий ранее принятых решений быть не должно. Тем более что сейчас мы выходим на тот этап, когда нужна именно тонкая шлифовка всех деталей сложной военной машины». И здесь он, конечно, разочаровал тех, кто ожидал объявления, что со всем наследием Сердюкова покончено. Надо сказать, что действительно пока что не происходит возвращения к советской концепции массовой мобилизационной армии.

Однако, похоже, под видом «шлифовки» проводится ревизия важнейших сердюковских реформ. Сергей Шойгу уже сообщил в своем докладе, что «практика заставила по-другому посмотреть на трехуровневую систему управления (военный округ – армия – бригада – А.Г. ). Искусственное изъятие отдельных звеньев управления Вооруженных сил снизило ее эффективность. В этом мы убедились неделю назад в ходе внезапной проверки боевой готовности». Министр заявил, что для улучшения ситуации он намерен создать некую «вертикально интегрированную многоуровневую систему автоматизированного управления». Как известно, до сих пор не удается создать эффективную систему боевого управления даже на тактическом уровне. Чего уж говорить о некоей «глобальной» системе. Но нет никаких сомнений, что под этим предлогом быстро слепят еще одно «звено» командования.

Шойгу сообщил также, что в Вооруженных силах восстанавливается институт прапорщиков. Объясняют это тем, что после сокращения 100 тысяч прапорщиков армия оказалась без младших командиров. На самом деле это означает отказ от идеи создания корпуса профессиональных сержантов. Проблема с прапорщиками в том, что они изначально были лишены возможности служебного роста. Поэтому рано или поздно естественным образом «помощники офицеров» оказывались начальниками складов со всевозможным имуществом. При Сердюкове была развернута система подготовки сержантов, которые должны были составить костяк Вооруженных сил. Получив подготовку в учебных центрах, они последовательно проходили службу во взводе, роте, батальоне, бригаде. Теперь совершенно непонятно, какое место в этой системе займут возвращенные прапорщики.

Шойгу доложил, что возобновлен прием в военные училища и в этом году будет набрано 15 тысяч курсантов. Но военные вузы возвращены главкоматам видов Вооруженных сил. Это означает, что они обречены воспроизводить советский тип офицера – военного ремесленника, заточенного не на постоянный профессиональный рост, а на обращение с одним и тем же типом военной техники.

При этом и новый министр не намерен вовсе отказываться от всего сердюковского наследия. Он, например, собирается сохранить систему аутсорсинга, при которой армия передает сторонним организациям многие задачи по обеспечению и обслуживанию. Судя по всему, Сергей Шойгу намерен пойти еще дальше Сердюкова и вовсе отказаться от участия Минобороны в определении цены на вооружения и военную технику: «Мы должны определять тактико-технические характеристики, количество вооружений, сроки их поставок в войска, а не марки и цену титана, алюминия, кабельной продукции и других комплектующих». И это при том, что в том же докладе Шойгу сообщил, что до 60% заказов на технику размещены с нарушениями, что приводит к сдвигу сроков поставок. «На каждый потраченный рубль техники получено на 18 копеек», – сообщил министр. То есть в стоимостном выражении оборонзаказ выполнен на 18 процентов. Любопытно, что вице-премьер Олег Рогозин совсем недавно рапортовал о выполнении Гособоронзаказа на 90 с лишним процентов. Как я писал раньше, выполнение задания Родины было обеспечено за счет 7200 коррекций в сторону уменьшения количественных показателей и смягчения качественных. На днях г-н Рогозин вполне откровенно заявил, что военному ведомству следует заказывать только те вооружения, которые ОПК может произвести. В этих условиях отдать все ценообразование Министерству промышленности означает добровольно поставить себя в положение посетителя советского магазина. Когда толстая тетка, сверкая золотыми зубами, орет: «Бери, что есть, а то и этого не будет!» Т.е. Шойгу окажется в роли постоянного жалобщика на ОПК. Обещание же Путина довести к 2020 году долю современной военной техники до 70-100%, конечно же, будет выполнено. Просто этот замечательный результат обеспечат с помощью одной шариковой ручки, и оценивать его будет один-единственный человек.

Вся эта коллегия навела меня на крамольную мысль о том, что на самом деле существуют две армии. Одна – реальная, предназначенная для обеспечения безопасности государства. А другая – виртуальная, ее цель – демонстрация державной мощи России. И лучшее свидетельство этой шизофрении – требование Владимира Путина за этот и следующий год обеспечить полное стопроцентное укомплектование Вооруженных сил личным составом. В настоящее время, по данным СМИ, некомплект составляет 270 тысяч человек. Для того чтобы обеспечить миллионную численность, надо ежегодно направлять в армию не меньше 600 тысяч срочников. Но именно столько юношей ежегодно достигает 18-летнего возраста. Стало быть, для выполнения приказа Путина в армию следует загнать всех, включая больных. Так что если президент не научился, подобно Урфину Джюсу, выпиливать солдат из дерева, то у него никак и ни при каких условиях не получится обеспечить миллионную численность. Он фактически обрекает военное ведомство на манипуляции. Одной из них будет, очевидно, разрешение студентам проходить военную службу по три месяца в году, не прекращая учебы. Понятно, что существование подобного «переменного состава» дает огромные возможности для игр с цифрами…

Впрочем, следует отдать должное российскому начальству. Оно не окончательно потеряло связь с реальностью. Никто не собирается обеспечивать безопасность страны за счет студентов, которых вместо картошки отправят в армию. Шойгу подтвердил, что военное ведомство по-прежнему стремится набрать 425 тысяч контрактников. Некоторые из них отправятся в Воздушно-десантные войска, которым надлежит стать полностью контрактными. Их командующий Владимир Шаманов с гордостью сообщил, что ему поручено сформировать 22 батальона, состоящих из контрактников. Это как минимум две дивизии. Такие силы быстрого развертывания должны обеспечить победу в локальном конфликте. Сдерживание же более серьезного противника обеспечат стратегические ядерные силы. Роль всех остальных – поддерживать ощущение державности у российских начальников.