Дмитрий Быков: Зачем «#РокУзник» и «Новая» это делают
Споры о том, что такое рок и чем он отличается от любой другой хорошей музыки, шли всегда, и не только в России. Сегодня никто уже не сомневается, что самая громкая, самая металлическая, самая эпатажная музыка может быть патентованной розовой попсой, если в ней отсутствует некий важный элемент; и напротив — присутствие этого элемента превращает музыку в рок, даже если она мелодична и философична, как БГ, идиллична и гармонична, как Федоров, и даже когда музыки нет вообще, а на сцене один бормочущий Мамонов.
Рок — это когда человек не может больше так жить, и все. Он с этого начался и таким будет всегда. Устремленность рока к смерти — не то чтобы миф: это именно нежелание жить ТАК. Рок — это и «Облако в штанах», и «Про это», и «О дряни»: потому что жизнь с абажурами и канарейками — это невыносимо. Такова была вся лучшая русская музыка в восьмидесятые. А в девяностые это кончилось — думаю, рубежом был распад «Наутилуса», — потому что всем захотелось наконец пожить по-человечески. А жить по-человечески — это попса, пусть даже самая качественная. Это время убило Кормильцева — единственного абсолютно последовательного идеолога русской рок-поэзии и лучшего представителя жанра. Впрочем, сам он лучшим считал Дидурова — думаю, справедливо: страшно жаль, что и Дидуров не дожил. Он всегда говорил, что все это еще будет.
Сегодняшнее возвращение русского рока — это никак не «Мода на протест», потому что и протест — только частный случай общего состояния. Это состояние тошноты от постоянного унижения, это кризис утраты себя, бесконечное примирение с тем, с чем нельзя мириться. Это отказ — хотя и несколько запоздалый — от принципа «свобода в обмен на колбасу» (при котором, кстати, не бывает ни колбасы, ни свободы). Говоря шире, это снова жизнь вместо выживания, прямая речь вместо приспособления, это снова защита угнетенных и солидарность оскорбленных. И на этом новом подъеме русского рока опять слышны голоса Гребенщикова и Мамонова, и все опять вместе, и концерты опять полузапретны, и Шевчук с ДДТ опять в лучшей форме. «#РокУзник» — это начало, дальше подключатся все, и особенно приятно, что Макаревич тут опять первый, как в семидесятые. Правда, погромных статей в центральных молодежных газетах о нем еще не пишут, но будьте уверены, это приложится.
«#РокУзник» — возрождение того русского рока, который слушал весь мир. Того рока, который понял: музыкальных достижений не бывает без сопротивления материала и сопротивления материалу. Рок добывает свою энергетику только из протеста — разумеется, не политического. Рок приходит и говорит: долой ВАШЕ искусство, долой ВАШУ любовь, долой ВАШУ религию — приходит, как «Тринадцатый апостол», сколько бы его ни переименовывали в «Облако в штанах».
Рок-н-ролл жив, а мы еще нет. Но ничего, жизнь — дело наживное.
