Михаил Делягин: Плохим танцорам
Отказ от развития как суть всей российской политики
Первый вице-премьер Игорь Шувалов публично заявил, что дорогая нефть мешает развитию инноваций в России, а «запрос на инновации» появится лишь при ее удешевлении. По логике этой ключевой для социально-экономической политики фигуры, инновационное развитие должно бы наблюдаться в 90-е: тогда нефть стоила немного, и денег у государства не было. Но Россия захлебывалась кровью, а не инновациями.
Почти все страны-получатели нефтедолларов вкладывают их в технологический и социальный прогресс. А российские либералы во власти сетуют на богатство страны: оно не позволяет обеспечить ее развитие!
Недавно очевидная даже для правительства Дмитрия Медведева мысль, что инновации требуют инвестиций, а без денег последние невозможны, вероятно, покинула умы чиновников: деградация налицо. Похоже, они жаждут обнищания России, чтобы, как в 90-е, начать завлекать иностранцев на любых условиях, продавая за копейки то, что стоит миллиарды, — и называя это «прогрессом».
Сложно избавиться от ощущения, что подобные Шувалову личности перепутали правительство, в котором они работают, и служат интересам не России, а какой-то иной страны. Но сегодня их заявления являются реальной основой государственной политики. Результаты налицо.
«Околоноля» — так назывался роман, приписываемый «серому кардиналу» Владиславу Суркову, покинувшему Администрацию Президента после событий на Болотной и вернувшемуся во власть перед событиями в Бирюлеве. Этот элегантный термин очень точно описывает сейчас нашу экономику.
Замминистра экономического развития А.Н.Клепач, один из лучших макроэкономистов страны, назвал рост ВВП в III квартале 2013 года «почти нулевым» — вместо ожидавшегося ускорения.
Поквартальная динамика пугает: в IV квартале 2011 года ВВП вырос на 5,1%, в I квартале 2012-го — на 4,8%, во II — на 4,3%, в III — на 3,0%, в IV — на 2,1%, в I квартале 2013 года — лишь на 1,6%, во II — на 1,2% и, наконец, в III квартале сошел на нет.
Максимально возможный экономический рост 2013 года будет меньше не только прошлогодних 3,4%, но и официального прогноза на этот год — 1,8%.
Двукратное торможение роста — это признак системного кризиса. Картина усугубляется тем, что прошлогодний инвестиционный рост (на 9,6% в январе—сентябре) сменился спадом на 1,4%, промышленность замедлилась с 2,9% до символических 0,1%, а реальные доходы населения в сентябре упали на 1,3% (по сравнению с прошлогодним ростом на 5,3%).
Доля налога на прибыль в ВВП ниже, чем в кризисном 2009 году.
В сентябре вновь снизились перевозки продукции черной металлургии по железным дорогам. А динамика таких перевозок — лучший опережающий индикатор развития экономики.
Вместе с тем федеральный бюджет наращивает неиспользуемые остатки средств: с начала года они выросли на 1,6 трлн руб. — до 7,6 трлн. Из них 5,6 трлн руб. лежит в Резервном фонде и Фонде национального благосостояния (670 млрд на депозитах в госбанках, остальное выведено из страны), а из остальных 2 трлн на депозитах не менее 700 млрд. «Свободный резерв» средств бюджета, насколько можно судить, превышает 1,3 трлн руб. — и бюджет интенсивно занимает деньги. Конечно, под более высокие проценты, чем получаемые за их размещение. Только в сентябре внешние займы принесли ему 225 млрд руб., а внутренние с начала года превысили 527 млрд.
Несмотря на официальный плач о нехватке средств, профицит достиг 1,2% ВВП, а прогнозный дефицит следующего года снижен с мизерных 0,8 до 0,5% ВВП.
Но торможение экономики и угроза срыва в спад очевидны.
В чем причина?
Продолжим метафорами. «Ловушка для дурака» — термин из искрометной комедии с Пьером Ришаром, — по-моему, идеально подходит к присоединению России к ВТО.
Реформаторы ухлопали 12 лет на бессодержательную рекламу без модернизации экономики. Даже базовые соглашения ВТО были изданы лишь в конце 2004 года — тиражом 4 тыс. и на деньги канадского правительства: российскому, похоже, оповещение бизнеса было ни к чему. Присоединение к ВТО напоминало подлог: депутаты физиологически не могли успеть ознакомиться с соглашением, которое ратифицировали. Но главное — кабальный характер присоединения. Недаром Владимир Путин, говоря на Валдайском клубе о его последствиях, не обмолвился о позитиве: похоже, его не было. Так, рентабельность самых передовых свинокомплексов рухнула втрое — с 29 до 10%. Схожие результаты — в ряде других отраслей.
Однако при всей значимости присоединения к ВТО оно лишь приблизило негативный перелом тенденций, но не стало его причиной. Присоединение к ВТО — не диверсия, но выражение характера российской государственности.
Маниакальное аккумулирование денег налогоплательщиков за рубежом — едва ли не главный ее приоритет.
В стране, где дети умирают с официальным диагнозом «нехватка бюджетных средств», 13,8% населения имеет доходы ниже прожиточного минимума, а государство головоломными манипуляциями экономит на пенсионерах 244 млрд руб., не используется более половины годовых расходов бюджета!
При этом все знают, что от «черного дня» защитит лишь комплексная модернизация страны: без нее резервы — не более чем аналог «гробовых» у стариков. Даже бывший соратник Егора Гайдара министр экономического развития Алексей Улюкаев говорит о необходимости направления части резервов на развитие — но это остается пустым разговором. Не правительству Медведева, преходящему и вызывающему лишь гадливость, развитие не интересно — а похоже, что всему государству.
Причина отказа от развития, ставшего сутью последних 13 лет, на мой взгляд, проста. Российское государство складывалось на руинах СССР как инструмент разграбления этих руин и их утилизации в виде личных богатств. Если эта гипотеза верна, то склонность к развитию для бюрократии такой страны не менее противоестественна, чем для уличного грабителя — склонность к помощи своим жертвам.
Но конец советского наследия близок. Это видно и по износу систем жизнеобеспечения, и по утрате культуры (чтобы не сказать одичанию) масс, и по ухудшению показателей экономики, несмотря на дорогую нефть.
Новые поколения «эффективных менеджеров», заступая, облизываясь, на сладкие должности, все чаще с обидой и недоумением произносят бессмертное: «Все уже украдено до нас!»
Коррупция и монополизм доломают хребет модели, основанной на лжи и грабеже. При разрушении воровской системы, живущей так долго из-за колоссальности советского наследия и терпения русского народа, за которое пил еще Сталин, русская цивилизация либо погибнет, либо оздоровит государство, подчинив его себе.
Но в предстоящем кошмаре исторического творчества надо знать, чего хотеть и чего требовать от власти. Контуры нужной политики, в отличие от очертаний предстоящего катаклизма, вполне ясны.
Главная задача — модернизация инфраструктуры. Современные технологии на автодорогах и иных видах транспорта, в ЖКХ, в энергетике создадут новую Россию, а развитие этих сфер создаст деловой бум, сделав нашу страну самой привлекательной в мире для бизнеса.
Модернизация инфраструктуры (кроме мобильной связи и Интернета) непосильна для частного бизнеса, ибо приносит эффект не осуществляющей ее компании, а всему обществу в целом.
Но чтобы средства пошли на модернизацию инфраструктуры, а не были украдены, надо кардинально ограничить коррупцию.
Чтобы они не ушли в рост цен (как это было с пресловутым «доступным жильем», которым и сейчас гордится Медведев), надо ограничить произвол монополий.
Чтобы модернизация создала рабочие места в России и обогатила наших предпринимателей, а не их иностранных конкурентов, нужен разумный протекционизм — хотя бы на уровне Евросоюза.
Наконец, чтобы работы по модернизации могли выполнять наши сограждане, надо гарантировать им хотя бы прожиточный минимум (это, кстати говоря, всего лишь экономическое выражение права на жизнь, которое нам якобы гарантирует Конституция), а также доступные всем качественные здравоохранение и образование. А «доступные» в стране, где 80% населения не может из текущих доходов покупать товары длительного пользования, — значит «бесплатные».
Описанное и есть формула возрождения России. Ее реализация возможна в любой момент, когда государство от разрушения страны захочет вдруг перейти к ее созиданию.
