Максим Трудолюбов

| Ведомости

У подлинно российских политических партий, ориентируйся они на ценности Солженицына или Сахарова, не найдется общей почвы с партией власти

Последние по времени по-настоящему самостоятельные русские политические мыслители — Солженицын и Сахаров — не были согласны между собой. Потому так интересно и поучительно их перечитывать. Нынешние политические дискуссии — отдаленное эхо «Письма вождям Советского Союза» Солженицына и ответа на этот текст Сахарова, эхо статьи «Как нам обустроить Россию» и «Размышлений о прогрессе…».

Солженицына и Сахарова можно представить двумя полюсами российского политического спектра, если когда-нибудь таковой у нас будет существовать в неискаженном, свободном виде. У этих — таких разных — людей был один, выспренно выражаясь, духовный якорь.

Подозреваю, что, если бы такие партии существовали в наше позднее постсоветское время, солженицынцы чаще брали бы верх. Возрождение веры, пойди оно по более здоровому пути, было бы вполне подлинным. Консервативное сознание нашло бы выход в идеях нового типа расселения — в основе которого малые города, самообеспечение, освоение территорий. Нашли бы поддержку идеи социального консерватизма, связанного с неприятием феминизма, однополых браков, некоторыми ограничениями на политический протест. Сахаровцы противостояли бы авторитарным тенденциям в управлении, боролись бы за права граждан, занимали бы нейтральную позицию по отношению к религиозным организациям, выступали бы за более открытую внешнюю политику. Скорее всего, со временем у них была бы возможность побывать у власти.

Диалог между нашими воображаемыми полюсами был бы возможен именно благодаря общему якорю. Когда он есть, есть о чем говорить в политике.

Но если глава государства утверждает, что «вместо оппозиции власти мы сталкиваемся с оппозицией самой России», то он тем самым отождествляет себя с Россией, а своих оппонентов — с врагами родины. Консерваторам Франции есть в чем обвинить социалистов, и наоборот, но ни одна сторона не приравнивает себя к Франции. Приравнивание себя к стране — удел сектантов, демагогов и реакционеров — всех тех, кто отрицает само право оппонентов на законное существование.

У Солженицына и Сахарова были списки угроз, некоторые из которых актуальны и сегодня (угроза расизма и национализма, угроза интеллектуальной свободе), некоторые менее актуальны (угроза войны с Китаем). Но ни тот ни другой не предполагал, что Россия столкнется с угрозой фундаментального двуличия правящего класса, по сути отказавшегося жить в стране и давно ушедшего в добровольное изгнание. Как будто революция уже произошла. Солженицын и люди его поколения видели в изгнании кару. Для самопровозглашенной элиты РФ изгнание — это социальная перспектива. По тем променадам, по которым ходили когда-то бедные эмигранты, ходят богатые хозяева российской жизни — дети губернаторов и крупных государственных бизнесменов.

Ни у одной из воображаемых российских партий нет с нынешней партией власти буквально общей почвы (а когда нет общей почвы, невозможно и неконфликтное решение спора). Эта партия говорит как Солженицын, а действует как Ост-Индская компания, имеющая монополию на вывоз всего самого дорогого из страны (от детей до капиталов) и одновременно на самое дешевое — на патриотическую риторику.