Кирилл Рогов: «Дождь» был уникальным событием на фоне тотального наступления цензуры в России»
«Дождь» закрывается. Совладелец телеканала Александр Винокуров написал в Twitter, что вещатель в ближайшее время прекратит свою работу. В понедельник крупнейший в России оператор кабельного телевидения «Триколор» заявил, что с 10 февраля исключает «Дождь» из пакета доступных каналов. Политолог Кирилл Рогов ответил на вопросы ведущих Дарьи Полыгаевой и Олега Богданова.
Д.П.: Как вы считаете, это уже окончательная история?
К.Р.: Я не могу отвечать за тех, кто спланировал эту операцию. Не знаю, но похоже на то. Это довольно странная история — прямо накануне Олимпийских игр устраивать такой скандал с международным резонансом. Для этого должны были быть веские причины, я думаю.
Д.П.: Какие веские причины, как вы считаете?
К.Р.: Не знаю, мы можем только гадать. Возможно, некоторые риски, в частности, связанные с Олимпиадой, гораздо выше, чем нам кажется. Я имею в виду, что сейчас видно, что большинство официальных СМИ очень мощно работает на то, чтобы закрыть всю негативную информацию про Олимпиаду. Вот видите, у нас уже объявляют, что за 214 млрд построили ее, а не за 1,5 трлн, что ничего не было, никакой коррупции. Здесь очень мощная попытка переломить негативный имидж Олимпиады, который сложился внутри страны. Очевидно, риски, связанные с этим, высоки. Уверенности в том, что все пройдет гладко на Олимпиаде, нет. Может быть, только этим можно объяснить, что прямо накануне этого шоу закрывают единственный независимый телеканал.
Д.П.: Но ведь у телеканала «Дождь» хотя и есть своя аудитория, но она достаточно своеобразная, она получает информацию из интернета, из других источников, телевизор не смотрит.
О.Б.: Так зачем им «Дождь», если они телевизор не смотрят?
К.Р.: Понимаете, речь идет не об аудитории «Дождя». У «Дождя» есть аудитория — это такой, что называется, продвинутый городской класс. Но многое, что обсуждает этот класс, в частности, то, что он обсуждает по «Дождю», не интересно большинству населения России. В этом смысле это политически безопасно для Кремля, для Путина. Это как бы фрагменты электората, которые разговаривают на разных языках. Но есть темы, которые России очень интересны так же, как зрителям «Дождя». Это, например, тема коррупции. В частности, эта тема коррупции сейчас сконцентрировалась, сфокусировалась на истории Олимпиады. И вот насколько можно реконструировать логику тех, кто планировал в администрации президента закрытие «Дождя» накануне Олимпиады, им важно, чтобы этот канал не работал на эту тему, чтобы он не транслировал негатив про Олимпиаду, коррупционный негатив, связанный с Олимпиадой, потому что эта информация будет воспринята гораздо более широкой аудиторией через канал «Дождь». Это моя гипотеза о том, что могло стоять за этой циничной операцией, которая, теперь уже видим, была продумана, что вот мы сейчас на блокаде разыграем такую «штучку», которая удивляет нас тем, что она прямо накануне Олимпиады разворачивается, потому что добавляет негатива к имиджу Путина на международной арене.
О.Б.: А руководство «Дождя» могло просчитать такой сценарий, чтобы обезопасить себя, как-то немножко потише перед Олимпиадой, а потом можно было бы работать дальше? Или вот эти риски не просчитываются? Я с точки зрения того, что там люди работают, и люди без работы останутся.
К.Р.: Концепция относительно Олимпиады — это все-таки моя гипотеза. Мы не знаем в действительности, что является причиной, это лишь одна из гипотез. Что значит «просчитывать риски»?
О.Б.: Просчитывать таким образом.
К.Р.: Это же редакционная политика, вы выставляете — это системная вещь, институциональная — определенные вешки, в этих правилах ваши сотрудники действуют, они работают. Вы не можете каждый день говорить: «Знаете, сегодня давайте не говорить вот про это, а сегодня про это не говорить». Это будет уже другая институциональная среда, другая система, другие правила игры. Поэтому трудно здесь, конечно.
О.Б.: Их же не закрывают, они будут работать в каком-то виде.
Д.П.: Они не будут работать, Олег, их лишили возможности распространять контент.
О.Б.: Почему? Нет, они же в интернете будут распространяться.
К.Р.: Нет, их ничего не лишили, они могут работать.
Д.П.: Но они не смогут зарабатывать деньги.
К.Р.: Но фактически это удар под дых в смысле финансов.
Д.П.: Да.
К.Р.: Это подрыв всей бизнес-схемы телевидения «Дождя».
Д.П.: Формально, конечно, Олег, не закрывают, но по факту так оно и есть. Кирилл, «Дождь» — такой уникальный случай в российских медиа. Что-то подобное возможно вообще в ближайшие годы?
К.Р.: Последнее, что я бы сказал по этому поводу, что «Дождь» действительно был уникальным некоторым событием на фоне тотального наступления цензуры в России. И его появление было связано с «медведевским» периодом и до некоторой степени ассоциируется с Медведевым. И в этом смысле здесь есть еще один такой заключительный удар по вот этой «медведевской» политической группе, по «медведевскому» кругу поддержки в элитах. Это тоже надо учитывать — «медведевский» контекст этой истории.
«Дождь» закрывается. Совладелец телеканала Александр Винокуров написал в Twitter, что вещатель в ближайшее время прекратит свою работу. В понедельник крупнейший в России оператор кабельного телевидения «Триколор» заявил, что с 10 февраля исключает «Дождь» из пакета доступных каналов. Политолог Кирилл Рогов ответил на вопросы ведущих Дарьи Полыгаевой и Олега Богданова.
Д.П.: Как вы считаете, это уже окончательная история?
К.Р.: Я не могу отвечать за тех, кто спланировал эту операцию. Не знаю, но похоже на то. Это довольно странная история — прямо накануне Олимпийских игр устраивать такой скандал с международным резонансом. Для этого должны были быть веские причины, я думаю.
Д.П.: Какие веские причины, как вы считаете?
К.Р.: Не знаю, мы можем только гадать. Возможно, некоторые риски, в частности, связанные с Олимпиадой, гораздо выше, чем нам кажется. Я имею в виду, что сейчас видно, что большинство официальных СМИ очень мощно работает на то, чтобы закрыть всю негативную информацию про Олимпиаду. Вот видите, у нас уже объявляют, что за 214 млрд построили ее, а не за 1,5 трлн, что ничего не было, никакой коррупции. Здесь очень мощная попытка переломить негативный имидж Олимпиады, который сложился внутри страны. Очевидно, риски, связанные с этим, высоки. Уверенности в том, что все пройдет гладко на Олимпиаде, нет. Может быть, только этим можно объяснить, что прямо накануне этого шоу закрывают единственный независимый телеканал.
Д.П.: Но ведь у телеканала «Дождь» хотя и есть своя аудитория, но она достаточно своеобразная, она получает информацию из интернета, из других источников, телевизор не смотрит.
О.Б.: Так зачем им «Дождь», если они телевизор не смотрят?
К.Р.: Понимаете, речь идет не об аудитории «Дождя». У «Дождя» есть аудитория — это такой, что называется, продвинутый городской класс. Но многое, что обсуждает этот класс, в частности, то, что он обсуждает по «Дождю», не интересно большинству населения России. В этом смысле это политически безопасно для Кремля, для Путина. Это как бы фрагменты электората, которые разговаривают на разных языках. Но есть темы, которые России очень интересны так же, как зрителям «Дождя». Это, например, тема коррупции. В частности, эта тема коррупции сейчас сконцентрировалась, сфокусировалась на истории Олимпиады. И вот насколько можно реконструировать логику тех, кто планировал в администрации президента закрытие «Дождя» накануне Олимпиады, им важно, чтобы этот канал не работал на эту тему, чтобы он не транслировал негатив про Олимпиаду, коррупционный негатив, связанный с Олимпиадой, потому что эта информация будет воспринята гораздо более широкой аудиторией через канал «Дождь». Это моя гипотеза о том, что могло стоять за этой циничной операцией, которая, теперь уже видим, была продумана, что вот мы сейчас на блокаде разыграем такую «штучку», которая удивляет нас тем, что она прямо накануне Олимпиады разворачивается, потому что добавляет негатива к имиджу Путина на международной арене.
О.Б.: А руководство «Дождя» могло просчитать такой сценарий, чтобы обезопасить себя, как-то немножко потише перед Олимпиадой, а потом можно было бы работать дальше? Или вот эти риски не просчитываются? Я с точки зрения того, что там люди работают, и люди без работы останутся.
К.Р.: Концепция относительно Олимпиады — это все-таки моя гипотеза. Мы не знаем в действительности, что является причиной, это лишь одна из гипотез. Что значит «просчитывать риски»?
О.Б.: Просчитывать таким образом.
К.Р.: Это же редакционная политика, вы выставляете — это системная вещь, институциональная — определенные вешки, в этих правилах ваши сотрудники действуют, они работают. Вы не можете каждый день говорить: «Знаете, сегодня давайте не говорить вот про это, а сегодня про это не говорить». Это будет уже другая институциональная среда, другая система, другие правила игры. Поэтому трудно здесь, конечно.
О.Б.: Их же не закрывают, они будут работать в каком-то виде.
Д.П.: Они не будут работать, Олег, их лишили возможности распространять контент.
О.Б.: Почему? Нет, они же в интернете будут распространяться.
К.Р.: Нет, их ничего не лишили, они могут работать.
Д.П.: Но они не смогут зарабатывать деньги.
К.Р.: Но фактически это удар под дых в смысле финансов.
Д.П.: Да.
К.Р.: Это подрыв всей бизнес-схемы телевидения «Дождя».
Д.П.: Формально, конечно, Олег, не закрывают, но по факту так оно и есть. Кирилл, «Дождь» — такой уникальный случай в российских медиа. Что-то подобное возможно вообще в ближайшие годы?
К.Р.: Последнее, что я бы сказал по этому поводу, что «Дождь» действительно был уникальным некоторым событием на фоне тотального наступления цензуры в России. И его появление было связано с «медведевским» периодом и до некоторой степени ассоциируется с Медведевым. И в этом смысле здесь есть еще один такой заключительный удар по вот этой «медведевской» политической группе, по «медведевскому» кругу поддержки в элитах. Это тоже надо учитывать — «медведевский» контекст этой истории.
