Александр Гольц

| Ежедневный Журнал

Главный начальник страны настойчиво примеряет на себя роль корифея всех наук. Только что на встрече с представителями Общественного совета по подготовке и проведению Олимпийских зимних игр в Сочи Владимир Путин дал собственную, весьма специфическую, интерпретацию теории сдерживания: «Еще во времена «холодной войны» родилась такая теория сдерживания, она так и называлась — теория сдерживания. Это теория и практика, которые были направлены на то, чтобы сдерживать развитие Советского Союза. И, к сожалению, мы это тоже сейчас видим — атавизмы этой теории сдерживания, они то тут, то там себя проявляют. Когда Россия демонстрирует какой-то позитив развития, то ясно, что появление дополнительных сильных игроков, конкурентов, в целом вызывает некоторые опасения и в экономике, и в политике, и в сфере безопасности. И попытки сдерживать Россию проявляются то тут, то там. В том числе это, конечно, к сожалению, касалось и этого проекта олимпийского».

Подозреваю, что это — заявка на серьезное научное открытие. До исторического, не побоюсь этого слова, выступления президента господствовала другая, традиционная, интерпретация этой теории. Она имела отношение прежде всего к военному планированию. И сводилась к ответу на вопрос, как удержать потенциального агрессора от нападения. Вопрос, согласимся, был не праздным в эпоху холодной войны. Американские теоретики полагали, что предотвратить нападение возможно, если потенциальный агрессор будет знать: возможная жертва способна причинить ему неприемлемый ущерб. Главным теоретиком сдерживания был в 1950-х годах американский профессор и будущий министр обороны США Роберт Макнамара. Он полагал, что для сдерживания потенциального агрессора необходимо обладать гарантированной способностью (даже после того, как он нанесет первый удар) уничтожить четверть его населения и половину экономического потенциала. Это привело в дальнейшем к появлению чисто военных концепций ответного и ответно-встречного ядерного удара.

Замечу, впрочем, что в настоящее время только российская сторона апеллирует к теории ядерного сдерживания при разъяснении своей политики. В частности именно тем, что у США могут появиться возможности для безнаказанного первого удара, в Москве объясняют свои опасения, связанные с американской системой ПРО. В Штатах же постепенно пришли к пониманию, что даже одна прорвавшаяся боеголовка является для Вашингтона неприемлемым ущербом. Что надежно исключает любую возможность нападения на Россию.

На самом деле с прекращением холодной войны и приходом эпохи глобализации теория сдерживания потеряла актуальность: ведь нанося неприемлемый ущерб, неизбежно причиняешь его и себе. Ну как может Россия нанести удар по США, в чьих государственных бумагах находится большая часть наших валютных запасов, в чьих университетах учатся дети российской элиты и в чьих городах живут ее семьи.

В то же время нельзя не признать: сам факт существования теории сдерживания представлялся советским пропагандистам отличным аргументом для доказательства изначальной зловредности Запада по отношению к нашей стране. И именно такой подход демонстрирует сегодня Владимир Путин. До некоторой степени уподобляясь управдому из анекдота, который в ответ на то, что по «Голосу Америки» сообщили о протекшей крыше, твердо отвечает: «Нехай клевещуть, гады»…