Александр Гольц

| Огонёк

В Российской армии появилась новая структура — военная полиция. Каковы ее реальные полномочия, выяснял «Огонек»

Владимир Путин подписал документ, который СМИ уже назвали законом о военной полиции. На самом деле документ именуется иначе: «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам деятельности военной полиции Вооруженных сил Российской Федерации». Речь идет о поправках, корректирующих 10 действующих законов и два кодекса. Из этих поправок следует, что «военная полиция предназначена для защиты жизни, здоровья, прав и свобод военнослужащих, лиц гражданского персонала, граждан, проходящих военные сборы, для противодействия преступности, обеспечения в Вооруженных силах законности, правопорядка, воинской дисциплины, безопасности дорожного движения, охраны объектов Вооруженных сил, а также в пределах своей компетенции — для защиты других охраняемых законом правоотношений в области обороны».

Кто-то может подумать, что стражам армейского правопорядка предоставлены невиданные властные полномочия. Однако из комментариев высокопоставленных военных, включая и начальника Управления военной полиции Минобороны полковника Игоря Сидоркевича, следует, что компетенция и полномочия военной полиции будут совсем не столь широки, как это может поначалу показаться. Фактически они сведутся к поддержанию дисциплины в местах дислокации воинских частей, патрулированию военных городков, охране воинских колонн и, может быть, в случае увеличения численности (сейчас в составе военной полиции всего около 6,5 тысячи военнослужащих) — охране военных объектов. Полицейские будут обладать правом проводить дознание в отношении правонарушений и преступлений средней и мелкой тяжести в течение первых 10 дней после выявления. К ведению военной полиции будет относиться также содержание гауптвахт и дисциплинарных батальонов.

В структуру военной полиции войдут московский главк и региональные управления в каждом военном округе. В их подчинении будут находиться 140 военных комендатур, 39 гауптвахт, два дисциплинарных батальона, а также подразделения военной автоинспекции. В таком виде военная полиция объединяет функции сегодняшних военных комендатур и военной автоинспекции. И тем удивительнее, что создание этого не столь уж значительного органа военного ведомства потребовало не меньше 8 лет и многочисленных реорганизаций.

Тернистый путь

Надо сказать, что идеи о создании военной полиции стали посещать головы начальства еще в советские времена, в конце 80-х. То есть тогда, когда благодаря эпохе гласности впервые открылась довольно неприглядная картина преступлений, которые совершались в Вооруженных силах, прежде всего дедовщины (вспомним хотя бы повесть «Сто дней до приказа»). Предполагалось в порядке эксперимента развернуть подразделения военной полиции на Северном флоте и в двух военных округах. Как раз тогда общественность впервые повернулась к иностранному опыту в военном строительстве. Все заговорили о профессиональной армии в США и Великобритании и о военной полиции как обязательном элементе такой армии. Казалось: достаточно создать структуру, отвечающую за поддержание дисциплины, и дедовщина исчезнет сама собой. Однако предложение благополучно было удушено в межведомственных согласованиях и позабылось в бурные 90-е годы.

В следующий раз о военной полиции вспомнили в 2006-м в момент очередной вспышки дедовщины. Достоянием гласности стала чудовищная история с солдатом-срочником Андреем Сычевым, над которым несколько часов кряду издевались сослуживцы. И в ходе пресс-конференции президент заявил: «Контроль над соблюдением законности в Вооруженных силах России может быть возложен на военную полицию».

Однако и после прямого распоряжения Верховного главнокомандующего дело не пошло на лад. Всего через несколько месяцев со ссылкой на неназванного представителя военного ведомства было сказано, что идея признана несвоевременной. Снова о военной полиции вспомнили через три года, в 2009-м. И опять в момент, когда дисциплина в казармах вновь упала ниже плинтуса. В результате «сердюковских» реформ Вооруженные силы покинули тысячи офицеров и прапорщиков, включая и тех, кто должен был следить за порядком в казармах. Одновременно, после перехода к одногодичной службе по призыву, исчезли «деды», солдаты старшего года, которые пусть варварскими методами, но все-таки поддерживали хоть какой-то уровень дисциплины. В казармах развернулась настоящая вакханалия насилия.

Анатолий Сердюков подошел к делу чрезвычайно решительно. Его планы предполагали создание не просто правоохранительного органа в составе Минобороны, а полноценной спецслужбы. Органы военной полиции отнюдь не должны были ограничиваться борьбой с казарменным хулиганством. Сердюков планировал, что военные полицейские будут сами заниматься оперативно-разыскной деятельностью, вести следствие и проводить дознание по преступлениям, направленным против военной службы (самоволки, дезертирство, неисполнение приказа, уклонение от службы и тому подобное). Состав военной полиции должен был быть соответствующим — по роте в каждой бригаде Вооруженных сил плюс к этому по отдельной бригаде в каждом военном округе, численностью около 3500 солдат каждая. Помимо двух мотострелковых батальонов в каждой бригаде предполагалось иметь взводы снайперов и даже огнеметчиков. Сердюков предполагал возложить на военную полицию и боевые задачи, прежде всего антитеррористические. То есть, по его замыслу, российская военная полиция должна была иметь функции и задачи, подобные тем, что возложены на американских военных полицейских. И численность предполагалась под стать задачам — свыше 20 тысяч. Не дожидаясь согласования с другими ведомствами, министр издал ведомственный приказ, по которому в 2010-м начали создавать новые правоохранительные органы. Более того, началось формирование отдельной 130-й бригады.

Но как только отзывы на проект стали поступать из других ведомств, стало окончательно ясно, почему так долго не удавалось создать военную полицию. Предложение успешно тормозили правоохранители-«смежники». По данным СМИ, прежде всего возражала ФСБ. Монополией на оперативно-разыскную деятельность внутри Вооруженных сил обладает военная контрразведка, могущественный 3-й главк ФСБ. И, стало быть, только ФСБ имеет возможность представлять руководству страны доклады о настроениях в войсках, альтернативные тем, что поступают из Минобороны. Если иметь в виду то обостренное внимание, с которым в Кремле относятся к внутриармейским настроениям, это важный административный ресурс, отказываться от которого чекисты не собираются. Они настаивали, что в случае наделения военной полиции оперативно-разыскными функциями эффективность работы ФСБ в войсках упадет в разы.

Свой интерес к максимальному сужению полномочий военной полиции был у Военной прокуратуры, а позже и у военного управления Следственного комитета. Там увидели покушение на свои полномочия, в случае если военная полиция получит право вести следствие. Да и сами военные, хоть и не выступали прямо против этого проекта, особого восторга не испытывали. Дело в том, что до сегодняшнего дня функции дознания были возложены на командиров воинских частей. На практике из офицеров назначался дежурный «дознаватель», у которого, само собой, не было ни соответствующего образования, ни навыков расследования. Это была дополнительная нагрузка, часто определяемая в наказание. Все это и влияло на качество расследования. Главное же, любое преступление или правонарушение бросает тень на конкретную воинскую часть. Так что естественная реакция «дознавателей» — любым способом замять дело. Поэтому высшие военачальники должны опасаться того, что относительно независимые военные полицейские могут, конечно, несколько подпортить статистику неуклонного снижения количества преступлений против личности. Замечу, впрочем, что в результате общественность вряд ли узнает о реальном положении дел с преступностью. Какие бы данные ни представила военная полиция, они, конечно, будут откорректированы надлежащим образом.

Ограниченная польза

Анатолий Сердюков был готов к конфликтам, был намерен отстаивать свой проект. Однако в конце 2012 года он был уволен по обвинениям в коррупции. На самом деле слишком многих силовиков он сделал врагами. Утверждают, что попытка создать собственную спецслужбу принесла ему немало противников. Сергей Шойгу не стал испытывать судьбу и отложил на год представление закона о военной полиции. За это время начинаниям Сердюкова был дан задний ход, даже 130-я бригада была фактически расформирована. Военное ведомство согласилось со всеми претензиями других силовых ведомств. В результате полномочия военной полиции (по сравнению с задуманными на старте реализации этого начинания) оказались сильно урезанными.

Тем не менее учреждение военной полиции, даже в несколько сокращенном варианте, является чрезвычайно полезной мерой. Дело не в патрулировании и даже не в 10-дневном дознании. Сейчас в российской казарме остро необходимы взрослые мужчины, которые способны навести там порядок, наставить на путь истинный мальчишек, на которых надели военную форму. Конечно, военная полиция — не панацея от многочисленных армейских бед. Но усилия военных полицейских, если они дополнят работу сержантов-контрактников, которые и должны побороть дедовщину, могут быть очень полезны. Дело за малым: создать корпус профессиональных сержантов, равно как и профессиональных военных полицейских…

Какая бывает военная полиция

Детали

«Огонек» изучил мировой опыт борьбы с преступностью в Вооруженных силах

В США отдельный корпус военной полиции в составе Минобороны был создан в 1941 году. Его численность, включая резервистов, составляет около 50 тысяч (при численности армии в более 1,5 млн человек). Подразделения полиции действуют во всех видах Вооруженных сил. Полицейские имеют право на арест и допрос подозреваемых военнослужащих и гражданских лиц, находящихся на территории военных объектов. Военная полиция самостоятельно расследует нетяжкие преступления против личности и собственности, ущерб от которых не превышает 5 тысяч долларов. Дела по наиболее тяжким статьям передаются в Службу расследований Пентагона. В 2012 году в армии США было зарегистрировано 26 тысяч преступлений.

В Великобритании с ее армией в 176 тысяч человек действует полиция Минобороны численностью около 5 тысяч. Она обеспечивает безопасность личного состава, вооружения, техники и имущества на военных объектах и за их пределами. Кроме того, своя полиция есть у отдельных видов Вооруженных сил. Последняя состоит из рот численностью по 100 человек и проводит следственные и разыскные мероприятия на территории военных объектов, задержание и допрос военнослужащих, инспектирование военного автотранспорта. Полиция производит аресты, допросы, обыски и первичные расследования преступлений. Результаты расследований передаются командиру правонарушителя, который направляет дело в Юридическую службу (аналог военной прокуратуры). В 2012 году в единственное в стране исправительное учреждение для военнослужащих были отправлены 600 человек.

Военная полиция в Армии обороны Израиля (ЦАХАЛ) насчитывает 4,5 тысячи служащих (вся армия, не считая резервистов,— 176,5 тысячи). Полицию возглавляет офицер в чине генерал-майора. Военные полицейские осуществляют патрулирование всех общественных мест, где могут находиться солдаты, выполняют функции надзора в военных тюрьмах, проводят расследования по любым уголовным преступлениям, совершенным в ЦАХАЛе, и работают на блок-постах на населенных палестинцами территориях. Полицейские имеют право арестовать любого нарушившего устав солдата в любом месте на территории Израиля. Особенностью ЦАХАЛа является большое число правонарушений на сексуальной почве (в 2013 году — 518).

В Казахстане единая военная полиция была создана в 2005 году. Структурно она входит в Минобороны и возглавляется офицером в чине полковника. Военная полиция состоит из четырех отрядов, 16 региональных отделов, четырех отделений и центра подготовки. Всего в армии служат 49 тысяч человек, но точная численность военной полиции не раскрывается. Полицейские имеют право задерживать военнослужащих, подозреваемых в совершении преступлений, доставлять их на гауптвахту, производить личный досмотр, допрос и дознание. При преследовании подозреваемых полиция может беспрепятственно входить в жилые дома граждан и осматривать их (с последующим уведомлением об этом прокурора). В качестве крайней меры допускается применение огнестрельного оружия. В 2012 году в войсках выявлено более 400 правонарушений.

Подготовил Сергей Бабкин