TWITTER КАК БИЗНЕС И КАК ПОЛИТИКА
За декларацией «осчастливить» человечество свободой слова в микросообщениях на самом деле могут скрываться президентские амбиции Илона Маска
Самый богатый человек на Земле Илон Маск купил сервис сообщений Twitter. За 44 млрд долларов. Зачем?
Утверждает, что во благо человечества, чтобы превратить ресурс в свободную от цензуры площадку обмена мнениями. «Птичка освобождена!» — прокомментировал миллиардер покупку (символ twitter — птичка, переводится как «щебетать, чирикать»). 44 млрд долларов — за свободу «птички» (цена, кстати, на 38% выше, чем показывали биржевые котировки на момент объявления о планах покупки)?
При том, что Маск заплатил не «лишние деньги», а взял 13 млрд долл. кредитов под сделку. И процентные платежи по этим и другим его кредитам составят 1 млрд долларов в год. Не много ли? Или это что-то другое? Рассмотрим приобретение как business case. Насколько перспективен такой бизнес с точки зрения получения прибыли? И насколько цель получения прибыли совместима в данном случае с декларируемыми новыми — более свободными — принципами «редакционной политики»? Окупится ли, проще говоря, свобода слова по Илону Маску?
Сам покупатель, еще когда начинал переговоры о приобретении Twitter, простодушно заявлял, что у него нет четкого бизнес-плана. Что настораживает. Не повторится ли опыт компании Tesla, котировки акций которой в этом году упали уже на 40% и которая далека от того, чтобы называться эффективным бизнесом, скорее она — бизнес распиаренный, а вот машин продает мало.
Приход в Twitter Маск отметил разгоном всего руководства (всех конвоировали вон из офиса сразу после объявлении о закрытии сделки). Он сам станет временным CEO. В компании работают около 7500 работников, и согласно проведенному среди них внутрикорпоративному опросу лишь 10% теперь ожидают, что сохранят работу. Если опасения подтвердятся, то трудно будет припомнить аналоги подобного кадрового разгрома.
Перво-наперво Маск также объявил, что отменит многие прежние редакционные (цензурные) принципы. Он собирается, в частности, отменить пожизненную блокировку аккаунтов. Ранее он говорил, что отменит блокировку аккаунта Дональда Трампа (после «штурма Капитолия» в январе 2021 года толпой, недовольной его поражением на выборах), у которого было более 30 млн подписчиков. Он также вынашивает планы превратить Twitter с его 240 млн пользователей в своего рода экосистему (это сейчас в моде), где можно будет осуществлять покупки, переводить деньги, участвовать в «шеринговой экономике» и т.д.
Все это легко конвертируется в деньги. Но в том числе — в их возможную потерю. Хотя Маск поспешил успокоить рекламодателей, что, мол, Twitter не станет площадкой вседозволенности, где каждый сможет сеять ненависть или призывать к насилию, многие рекламодатели как раз напряглись. Прежде всего из-за возможных перспектив возвращения Трампа. Для многих рекламодателей (90% доходов Twitter получает от рекламы), которых устраивала до последних пор редакционная (цензурная) политика Twitter, Трамп — «токсичная» фигура, рядом с твитами которой они видеть свою рекламу не хотят. Однако в случае резкой перемены — либерализации — редакционной политики «токсичными» могут оказаться тысячи и тысячи других твитов, рядом с которыми нынешние рекламодатели тоже не захотят находиться и как-либо ассоциироваться. Они хотят понимать новые алгоритмы фильтрации контента (какие-то алгоритмы все равно должны быть), и только поняв их, будут готовы дальше планировать свои рекламные бюджеты касательно Twitter. Поскольку рекламодатель любит не только предсказуемость контента, но и его «комфортность» по отношению к своим представлениям о прекрасном в этом мире.
Сейчас многие корпорации четко позиционируют себя по отношению к таким «мировоззренческим вопросам», которые раньше не имели почти никакого влияния. От них, особенно работающих на потребительский рынок, ждут четких позиций по очень многим темам: по экологии, «зеленой энергетике», отношению к животным, секс-меньшинствам, однополым бракам, абортам, «этническому разнообразию», расизму — всего не перечислишь. Вопросы репутации стали критическими в плане влияния на капитализацию. А тут приходит некий эпатирующий миллиардер и говорит, что собирается поменять правила игры на привычной площадке, но не говорит, как именно. Другая «засада» подстерегает Twitter в ЕС, где регулятор уже предупредил: будут штрафы, если новый владелец допустит размещение «незаконного контента». Мол, «птичка» над Европой должна летать по европейским правилам.
Между тем бизнес-модель Twitter достаточно уязвима. 10% его пользователей — это «супертяжеловесы» (ньюсмейкеры), совершающие 90% всех публикаций и приносящие более половины доходов. Эти люди, как правило, принадлежат к истеблишменту с его преставлениями о том, что такое хорошо и что такое плохо. Ссориться с ним — себе дороже. Значительная, если не большая часть американских пользователей скорее тяготеет к демократам, нежели к республиканцам. Первая реакция на сделку Маска показывает: увеличилось число новых «правых» аккаунтов и уменьшилось число «либеральных». Так, существенные потери подписчиков понес аккаунт Барака Обамы. Общее число аккаунтов сократилось на миллион.
Между тем бизнес-модель Twitter достаточно уязвима. 10% его пользователей — это «супертяжеловесы» (ньюсмейкеры), совершающие 90% всех публикаций и приносящие более половины доходов. Эти люди, как правило, принадлежат к истеблишменту с его преставлениями о том, что такое хорошо и что такое плохо. Ссориться с ним — себе дороже. Значительная, если не большая часть американских пользователей скорее тяготеет к демократам, нежели к республиканцам. Первая реакция на сделку Маска показывает: увеличилось число новых «правых» аккаунтов и уменьшилось число «либеральных». Так, существенные потери подписчиков понес аккаунт Барака Обамы. Общее число аккаунтов сократилось на миллион.
