14-15 апреля 2018 года в подмосковном пансионате «Лесные дали» Совет по внешней и оборонной политике провел ежегодную XXVI Ассамблею (Общее собрание).

Вел заседания Федор ЛУКЬЯНОВ, председатель Президиума СВОП; главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»; профессор-исследователь факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ.

Тема дискуссии на Ассамблее — «Единство и борьба: Как развиваться в условиях противостояния XXI века». В рамках этой широкой темы члены СВОП и приглашенные эксперты в ходе трех заседаний обсудили следующие вопросы:

1. «Капитализм для себя, или Национализация элиты — теперь снаружи?»
2. «Шапкозакидательство и пораженчество — традиции и современность»
3. «Новая гонка вооружений — от блефа к реальности»

Общий тон дискуссии в ходе первого заседания задали приглашенные докладчики Борис АКИМОВ, учредитель фермерского кооператива «LavkaLavka»; Андрей КЛЕПАЧ, заместитель Председателя (главный экономист) — член Правления, ГК «Внешэкономбанк»; Яков МИРКИН, заведующий отделом международных рынков капитала ИМЭМО РАН, глава Научного совета Института экономики роста им. П.А.Столыпина.

Участники Ассамблеи (Сергей КАРАГАНОВ, Виталий ТРЕТЬЯКОВ, Игорь ВИТТЕЛЬ, Сергей ДУБИНИН, Гарегин ТОСУНЯН, Руслан ЮНУСОВ, Константин ЗАТУЛИН, Александр ЛОСЕВ, Андрей КОНОПЛЯНИК, Сергей ЧЕРНЫШЕВ, Евгений САВОСТЬЯНОВ, Андрей БАКЛАНОВ, Александр ВЫСОЦКИЙ, Андраник МИГРАНЯН, Владимир ЛУКИН) обсудили спектр имеющихся у России возможностей, способность общества и государства развиваться в новых условиях. В частности, как себя вести в обстановке жесткого нажима на российскую экономику и российские компании, которым дают понять извне, что на Западе им не место, либо место по отдельным неравноправным правилам.

Лейтмотив дискуссии на Ассамблее был прост: готова ли Россия к противостоянию, в которое вступила? В том, что противостояние имеет место, сомнений ни у кого не было. Меньшая часть участников придерживалась точки зрения, что Москва сама в него ввязалась, не рассчитав соотношения сил и без плана действий. Правда, и сторонники этой точки зрения не считают, что возможно «отрулить назад» и, нормализовав отношения с Западом, вернуться к прежнему положению вещей. Они скорее предвидят тяжелые, если не фатальные, последствия для России. Другая часть (большинство) были уверены, что противостояние — неизбежный итог усилий по восстановлению российского влияния в мире. Эти усилия, направленные не только на возвращение России в «высшую лигу», где её особенно не ждали, но и на стимулирование кардинального переустройства мирового стратегического баланса в экономике и политике, вызвали мощное противодействие.

Консенсусным моментом дискуссии, несмотря на общую поляризацию взглядов, стал пункт о необратимости изменений и необходимости выработки новой модели поведения, как на международной арене, так и внутри страны. Пока такой модели нет даже в приблизительном очертании. По-прежнему сохраняется modus operandi в виде ситуативного реагирования — когда-то удачного, когда-то нет — на постоянные раздражители нарастающей интенсивности.

По поводу экономики разброс мнений был, как всегда, крайне широк, однако большинство участников обсуждения сходились во мнении, что дальше так нельзя, но о следующих шагах мнения были зачастую диаметрально противоположные. При этом наличествовало общее согласие о необходимости раскрытия потенциала общества, создания условий для деловой, культурной, инновационной самореализации на всех уровнях. Это и могло бы стать эффективным ответом на попытки изоляции России.

В выступлениях участников высказывались следующие идеи.

• Между экономическими санкциями 2014 года, связанными с украинским кризисом и новыми санкциями США в отношении российской бизнес элиты есть принципиальная разница — санкции США носят институциональный характер. Наибольший ущерб наносят финансовые и технологические санкции, так как российская финансово-денежная система завязана на долларе, что делает ее крайне уязвимой для влияния извне.
• На сегодняшний момент можно диагностировать кризис корпоративного капитализма, сложившегося за годы бурной глобализации. Санкции помогли понять, что «выжженная земля» — результат глобализации. Необходимо развивать сельское хозяйство не с помощью гигантских корпораций, а опираясь на местные сообщества. Мелкие местные фермерства способны кардинально изменять судьбу территорий.
• Экономические санкции – шанс для России показать пример позитивного развития «снизу». В обоснование нашей мотивации мы должны объяснять, что мы не «против», а «за» позитивную повестку дня, за то, чтобы строить иной мир, иное мироустройство, в котором есть социально-экономическое, биологическое разнообразие, которое базируется на принципах устойчивого развития, и поэтому мы противостоим тем силам, которые этой позитивной картины мира не разделяют. Тогда мы получим союзников и больший потенциал для победы.
• Мы обрекли себя на поворот от рыночной экономики к мобилизационной, последствия которого можем наблюдать на примере СССР и Северной Кореи. Отличие заключается в том, что Советский Союз, во-первых, существовал в условиях, когда Китай был слабым государством, и, во-вторых, Советский Союз существовал в то время, когда смена технологических этапов укладывалась в века, но не в десятилетия.
• Либо инфраструктура и развитие человеческого капитала, либо накачивание оборонных расходов: надо находить разумный баланс. Если и когда Россия будет иметь масштаб экономики сопоставимый с китайской, тогда, наверное, мы сможем расширить военные расходы. Китай держит военные расходы на уровне раза в 3 меньше, чем США, и китайцам хватает ума не пытаться одним рывком выйти на нынешний американский уровень.
• В годы минувшей холодной войны в треугольнике СССР—США—Китай последний вел политику в приемлемых отношений и балансирования между двумя более сильными центрами — Советским Союзом и Соединёнными Штатами. Результат очевиден: Китай стал другим и сейчас он сильная, а не слабая сторона в треугольнике. Назревшая возможность холодной войны за Азию между Китаем и Соединёнными Штатами даёт России шанс занять третий угол равного расстояния от двух противоборствующих сторон, не стать младшим партнёром на побегушках ни у США, ни у Китая.

*   *   *

Проблемы конфликта общественного сознания, проявляющегося в воспроизведении при каждом очередном обострении внешнеполитической ситуации столкновения мнений о том, что надо делать, надо ли отложить амбиции и смириться с неизбежностью или наоборот, зажав косичку в зубы, как китайские бойцы, безоглядно рвануть вперед, обсуждались участниками второй сессии. Своими соображениями по этой теме о традициях и современности, конфликте между «шапкозакидательством» и «пораженчеством» с участниками Ассамблеи поделились Андрей БЕЗРУКОВ, советник Президента ОАО «Нефтяная компания „Роснефть“», доцент МГИМО, полковник разведки (в отст.); Сергей КРАВЕЦ, ответственный секретарь «Большой российской энциклопедии»; Александр КРАМАРЕНКО, директор по развитию Российского совета по международным делам; Михаил РЕМИЗОВ, президент Института национальной стратегии, председатель Президиума Экспертного совета Военно-промышленной комиссии при Правительстве РФ, член Военно-промышленной комиссии при Правительстве РФ; Александр ЧУБАРЬЯН, научный руководитель Института всеобщей истории РАН, академик РАН. Относительно предложенных ими идей в краткой дискуссии высказались Андрей ИЛЬНИЦКИЙ и Александр ГРУШКО.

• Термин «шапкозакидательство» приводит нас к ситуации середины 19-го века, которая была очень похожа на международную ситуацию сложившуюся сейчас. Россия выступала за сохранение системы международных отношений, сложившейся после Венского конгресса 1815 года. Из крупных игроков она оставалась единственной, которая желала сохранить эти отношения. Еще одно сходство — никаких идеологических конфликтов не было, это был прямой геополитический конфликт между Европой, объединенной в коалиции, и Россией. Итогом того конфликта стало поражение России в Крымской войне.
• В России реформы, в том числе административные и экономические, как правило, начинаются чаще всего после поражения в тех или иных событиях. Модернизация Петра началась после Нарвы, модернизация России 1860-х гг. началась после поражения в Крымской войне, модернизация политических отношений началась после неудачной Японской войны (1904-1905гг.).
• История подтверждает, что сейчас мы находимся ровно в том же состоянии, в каком находилась Россия перед Крымской войной: ресурсов огромное количество, страна сильная, страна, победившая и освободившая Европу 30 с чем-то лет назад, которая оказалась перед лицом антироссийской коалиции.
• Психологический комплекс «пораженчества и шапкозакидательства» связан с сегодняшней исторической  ситуацией. Мы находимся под тяжелым гипнозом двух империй. Одна империя — нынешняя глобальная империя США и их союзников, другая — наша собственная потерянная империя. Этот двойной гипноз порождает и пораженчество, и тот синдром, который можно назвать шапкозакидательством или фантомным великодержавием.
• У России появился потенциал проецирования силы, отвечающий стоящим задачам, а также более широкий потенциал противодействия внешним вызовам, включая информационные. Всё, что в информационной сфере происходит последние несколько лет, связано с тем, что произошла фактически «американизация» нашей информационной политики по методам и средствам. Мы оказались на одном уровне с американцами, и они оказались не вполне конкурентоспособны в этой сфере.
• С точки зрения содержательной повестки для россиян нам обязательно нужно предложить путь к лучшей жизни: развязать креативную энергию, волю к победе. Это прежде всего экономическая политика, нацеленная на рост, и это социальная политика, нацеленная на справедливость.
• Сегодня Вооруженные силы России обеспечивают ненападение на нас напрямую. А вот где мы не можем обеспечить защиту от «вторжения» — это в сфере так называемой «мягкой силы».
• Истоки пораженчества России — впрочем, это не только русская, но и международная черта — как и истоки шапкозакидательства, — это лень, оправдание своего безделья. Мы шапками закидаем — и не надо ничего особенно делать. Пораженчество — еще более очевидная лень, просто бездельники. Если мы хотим помочь своему государству, то нужно действительно начинать и работать, и мыслить. Чтобы избежать крымской войны, нужно понять, что нужно делать что-то до крымской войны. Нужно понять, например, две вещи: как выходить из Сирии, пока она не превратилась в крымскую войну? То же самое относится и к украинскому кризису.

*   *   *

В конце первого дня заседания Ассамблеи состоялось традиционное выступление перед членами Совета и участниками Ассамблеи министра иностранных дел России, члена СВОП Сергея ЛАВРОВА в закрытом формате.

*   *   *

Несмотря на изменение характера противостояния, фактор ядерного сдерживания никуда не делся, а, напротив, приобрел еще более важное значение. Год назад на Ассамблее Совета обсуждался «новый ядерный век» — что это значит для безопасности и режима контроля над вооружениями. За год контуры стали отчетливыми: администрация США делает ставку на силовое преимущество в великодержавном соперничестве, растут военные расходы, модернизируется потенциал. Россия отвечает своими средствами. Развернутой дискуссии по этой теме на второй день Ассамблее задали тон доклады Владимира ЕРМАКОВА, директора Департамента по вопросам нераспространения и контроля над вооружениями (ДНКВ) МИД РФ; Сергея КИСЛЯКА, первого заместителя Председателя Комитета Совета Федерации Федерального Собрания РФ по международным делам, и Андрея КУРНОСОВА, заместителя Генерального конструктора по вооружению АО «Санкт-Петербургское бюро машиностроения «Малахит»». Затем проблемы новой гонки вооружений и военно-технологические аспекты безопасности обсудили Вячеслав НИКОНОВ, Владимир ДВОРКИН, Владимир БАРАНОВСКИЙ, Владимир ВОРОЖЦОВ, Александр СТОППЕ, Руслан ПУХОВ, Александр ГОЛЬЦ, Павел ЗОЛОТАРЕВ, Александр ПИСКУНОВ, Андрей КЛИМОВ).

• Нынешняя мировая ситуация характеризуется беспрецедентным сжатием пространства конструктивного взаимодействия. Основная причина — неготовность Соединенных Штатов и их союзников признать объективные реалии уже народившегося полицентричного миропорядка. Осознание невозможности продлить период своего одностороннего доминирования в мировых делах вызывает нервозность и приводит к таким неадекватным действиям, как санкции, силовое принуждение и просто неэтичное межгосударственное поведение.
• Американская военная машина нацелена на обеспечение американского контроля повсюду в мире. Наша военная машина нацелена на обеспечение безопасности России и ее союзников при всех обстоятельствах. В этом разноплановость и разнонацеленность военных программ США и России.
• У России и США несравнимые военные бюджеты, но у нас и другие задачи, которые мы решаем. Они скромнее, но они должны решаться надежно при всех обстоятельствах. Поэтому чем дальше, тем меньше будет симметрии в том, что делается в развитии военных потенциалов.
• США вполне адекватно осознают, что мир многополярный. Они еще в 1997 году ставили ограниченную задачу сохранить свое глобальное лидерство до 2015 года. В последней редакции Стратегии национальной безопасности США, они кардинально пересмотрели понятия «вызовы» и «угрозы». Для них Китай и Россия — это вызовы, а угрозы — это возможность ядерного потенциала Северной Кореи, ядерный потенциал Ирана, терроризм и международная преступность.
• Какой будет война будущего? Каков мир — такова и война. Мироустройство становится хаотичным, многообразным. Такой будет и война: без театров военных действий, но с театром войны, без противника, но с потерями, с непонятными бенефициарами и неконтролируемыми потоками финансов, с войнами, но не с солдатами. Главным свойством войн следующего поколения будет свойство убивать других, но не умирать самим. Поэтому основное внимание сейчас сдвигается в сторону робототехники.
• Контроль над вооружениями нам нужен, прежде всего по экономическим причинам. Контроль над вооружениями — это не альтернатива военным приготовлениям, это не для того, чтобы прекратить гонку вооружений. Контроль над вооружениями нужен для того, чтобы решать проблемы обеспечения военной безопасности. Эти проблемы с помощью контроля над вооружениями мы можем решать лучше, чем с помощью военных приготовлений. Лучше по экономическим основаниям, лучше по технологическим основаниям, лучше потому, что контроль над вооружениями позволяет минимизировать непредсказуемость по тем или иным направлениям.
• Самое главное: контроль над вооружениями — это наш очень весомый политический ресурс во взаимоотношениях с Западом.
• Рассуждая о стратегических балансах России и США, не надо забывать Европу. Европейцы в какой-то момент, придут к осознанию того, что по многим причинам ситуация неопределенности, которая их толкает в американские объятия и фактически ведет к потере суверенитета, не в их интересах.
• Обсуждать проблемы военной и военно-технической политики без серьезной проработки темы сохранения, восстановления профессиональных школ, фундаментальной науки абсолютно бесполезно.

*   *   *

Дискуссия на XXVI Ассамблее Совета по внешней и оборонной политике традиционно носила профессиональный и откровенный характер, в режиме Чатэм Хаус обсуждались самые острые проблемы развития России, предлагались варианты их решения.

Список участников.

Фотоматериал  с XXVI Ассамблеи Совета по внешней и оборонной политике.