Фотоматериалы

Фотографии с мероприятий, организуемых при участии СВОП.

Видеоматериалы

Выступления членов СВОП и мероприятия с их участием: видео.

Проекты

Масштабные тематические проекты, реализуемые СВОП.

Home » Главная, Новости

Глеб Павловский: Санкции не являются нашей главной проблемой

21.02.2019 – 12:15 Без комментариев

Глеб Павловский

| «Эхо Москвы»

Проблемой является наше безразличие к этому.

А. Нарышкин― Всем здравствуйте. В эфире «Эхо Москвы» и телеканала RTVi программа «Особое мнение». И мой сегодняшний гость – политолог Глеб Павловский. Приветствую вас.

Г. Павловский― Добрый вечер.

А. Нарышкин― Ну как вам Путин? Как вам его форма.

Г. Павловский― Путин подтянут, вполне хорошо подстрижен. И боек. Сегодня он решил быть добрым.

А. Нарышкин― В смысле без мультиков и ракет.

Г. Павловский― Да. И практически до конца он выдержал эту идею, даже ракеты и какие-то оборонческие вещи подавались в режиме: пока мы будем тут тратить деньги, важно, чтобы нам не помешали. Не вторглись, не забрали наши с вами ипотеки. Так что все это было хорошо, но что-то к концу, вообще все было подозрительно хорошо. Потом начинаешь думать: а кто это все будет делать.

А. Нарышкин― Путин же сказал. Правительство.

Г. Павловский― Нет, то есть как правительство.

А. Нарышкин― Лучше уже в этом году заживем.

Г. Павловский― Мы может быть и заживем лучше в этом году, там некоторые из тех, кто сидел в зале, точно знают, что еще в этом году заживут лучше. А, выслушивая цифры, которые называл Путин, они проникались уверенностью в  том, что они заживут точно лучше. Гигантские деньги, вот единственная операция, которая там понятна – выделение денег. Это простая операция, она обычно хорошо удается нашим властям. И даже правительству. А вот уже дальше, когда начинается менеджмент, управление этими проектами, реализация их, тут, собственно говоря, у нас все проблемы. И здесь меня начинает настораживать, что Путин так резко высказался в поддержку предпринимателей. Но ведь он ничего определенного не сказал. То есть, что безобразие…

А. Нарышкин― Почему, он же следователей поругал, которые медленно дела расследуют.

Г. Павловский― В общем, выявилась вообще фигура плохого следователя. Вредителя, который уходит в отпуск. Вот кто во всем виноват. Следователь уходит, они не должны уходить в отпуск просто.

А. Нарышкин― Бастрыкин в этот момент как-то заерзал на стуле. Наверное.

Г. Павловский― А дальше тут же сказал, что если надо, мы наймем еще следователей. Вот. И здесь, конечно, все успокоились. То есть следователей мы наймем еще, особенно должен был успокоиться инвестор наш, который сидит в СИЗО. И смотрит эту передачу, полную прекрасных сигналов инвесторам. Но он там сидит, и пока что он борется за то, чтобы получить второй матрас. А ему отказывают, говорят, что в течение 10 дней второй матрас ему не положен. И вот в чем дело. Путин ведь ничего определенного не сказал ни процедурно, ни управленчески. Хорошо, вот, например, прекрасная идея этой гильотины так называемой. Законодательной. Она именно так выглядит. Назначается дата, до которой должны отревизовать и оставить какие-то законы. Кто это делает? Дальше опять у нас постоянно пропускают вот этот момент действующего лица. Кто это делает. Видимо, это будут делать те ведомства, которые это часто используют. Почему они должны быть более гуманные, ну они выполнят указания президента, я не сомневаюсь в этом. Но постараются, наверное, оставить то, что им удобнее. А не то, что удобнее предпринимателям. Вывести из-под гильотины.

А. Нарышкин― А если в целом смотреть на послание, наверное, лучше, что Путин больше говорит все-таки о внутренних делах, чем как в прошлом году о врагах, ракетах. Вселяет оптимизм.

Г. Павловский― Я не думаю, что это устойчивое чувство такой оптимизм. Это русский способ — вселять в себя оптимизм, сравнивая с прошлым каким-то. Я вырос под сравнение с 1913 годом, помню хорошо. В прошлом году было хуже или лучше я не знаю уже, честно говоря. Год прошел. Сегодня вопрос стоит как. Все, в том числе Путин сегодня признали, что у страны колоссальная сложная повестка дня с большим набором проблем. Путин, правда, отделил определенную совершенно очень четкую часть проблем, он выкинул все, можно сказать, политические проблемы.

А. Нарышкин― Например.

Г. Павловский― Там нет вообще, это не тема какой-либо модернизации, каких-либо институтов нашей страны. О чем постоянно говорят, между прочим, все, в том числе официальные лица. В том числе даже правительство говорит.

А. Нарышкин― Просто не хотел повторяться, наверное.

Г. Павловский― Нет, так он не затронул вообще этой темы. Как будто бы не существует проблемы избыточного административного присутствия. Более того, вся схема, нарисованная Путиным, красивая схема. Она очень простая. Есть точка, откуда изливаются деньги по нескольким каналам. И вот там по этим линиям, где они изливаются, там идет развитие. Бизнес туда приглашается, приглашаются люди участвовать. Правда, ограниченными категориями. Либо вы рожайте, либо вы ложитесь в хоспис, тоже вами займутся. Либо вы приходите на прием в клинику к врачу, скорректируют время приема. Об этом тоже было сказано, даже о таких деталях. Что люди, вообще говоря, в стране сами могут сделать, кроме как бегать под этим золотым дождем дозированным и ловить капли. Кто-то их поймает. Нарожать достаточное количество детей, чтобы потом расслабиться и ничего не делать – тоже вряд ли получится.

А. Нарышкин― Потому что льготы же всякие обещают.

Г. Павловский― Да, льготы всякие обещают, но одновременно с этим вы получите деньги, но вы не получите добавочный детсадик. Просто даже наоборот будет скорее труднее, чем сейчас. Даже в Москве это проблема, я уж не говорю про не Москву. Названы некоторые проблемы. Ни одну из этих проблем не приглашают самостоятельно решать людей, их организации, их движения. Я уже не говорю про какие-то партии. Их как будто и нет в стране. Нас радует, что впервые нашей главной проблемой не названа Украина.

А. Нарышкин― Раньше в посланиях разве…

Г. Павловский― Не было ни одного послания, в котором не было про Украину. Это первое послание с 2014 года точно, в котором не было слова, по-моему, «Украина».

А. Нарышкин― Может, забыли.

Г. Павловский― Не было, не было. Со времен очаковских покоренья Крыма можно – вот такая легкая шутка.

А. Нарышкин― Не то покоренье, не в 14-м году.

Г. Павловский― Не то, которое было в 14-м году. Понимаете, и здесь нет как бы ни предпринимателей, которым тоже предложено ждать либо участвовать в этих нацпроектах. О’кей, в госбизнесе почему не участвуют. У нас очень много желающих, может быть даже все почти, не всех просто пускают. Там была такая чудесная у Путина заминка маленькая. Он сказал, что в контракты надо пускать всех. Потом добавил: «Наших, конечно».

А. Нарышкин― Вырвалось.

Г. Павловский― А ты думаешь, ты наш или не наш. Где здесь сдвиг, о котором идет речь. Деньги колоссальные, плюс там уже слегка всхлипнул министр финансов, плюс 120-150 млрд. плюс к бюджету ежегодно надо где-то достать. На следующие 6 лет. А денег много. Управление деньгами, так сказать правополучатели этих денег, они какие есть или они просто ждут два года, когда отменят старые советские еще контролирующие инструкции.

А. Нарышкин― Не забывайте, что присоединиться к нам вы можете через Ютуб, на канале «Эхо Москвы» идет видеотрансляция. С Алексеем Венедиктовым вы в коридоре встретились перед тем, как зайти в студию. Он вас спросил о ваших впечатлениях, вы сказали, что послание похоже на сахарную вату. Что это значит?

Г. Павловский― Она сладкая. Ее много. Но она быстро кончается.

А. Нарышкин― Она приторная?

Г. Павловский― Ребенок не жалуется на приторность. А кто еще будет есть сахарную вату. Проблема вот именно в том, что есть скучное понятие, которое я всем повторяю: повестка дня. У России довольно большая политическая государственная повестка. Недостроенные институты, внешняя политика, очень большая повестка. Последние годы власть теряет лидерство в этом пункте, несомненно. Но никто его не перехватывает, потому что общество достаточно парализовано, да и ему не очень дают. Теперь Путин включился в борьбу. Видно очень, что он хочет вернуть себе позицию лидера политической повестки. И диктовать…

А. Нарышкин― А он когда ее утрачивал?

Г. Павловский― У него не было просто после Крыма, в конце концов, были разные модуляции угрожающего рычания в адрес врагов реальных, мнимых, окружающего мира. Обид. И так далее. Нельзя сказать, что это не было живописно и драматично. Но все-таки это не было никакой реальной повесткой. Он сейчас вернулся и более того, он требует прямо с места стартовать и выполнять то, что он говорит. Но то, что он говорит, не организовано как какая-то процедура, в которую может включиться гражданин РФ, который не является министром, не является Игорем Ивановичем Сечиным. То есть непонятно, как в это включиться.

А. Нарышкин― Разве Путин не должен в этом смысле просто генерировать идеи, а уж правительство, министерства должны…

Г. Павловский― Я не хочу обсуждать, что должен делать Путин, это…

А. Нарышкин― Это было бы интересно.

Г. Павловский― Это печальная история. Правительство не может делать, потому что правительство организовано таким образом, его капитанский мостик организован так, что часть рычагов убрана и перенесена в кабинет президенту, но при этом президент часто эти рычаги не нажимает. То есть они должны звонить к нему, бежать, чтобы нажать этот рычаг в другом месте. Правительство у нас не является исполнительной властью, которая должна быть по Конституции. Вот в чем дело. И Путин это, в общем, знает. К кому тогда он обращается, чтобы они уходили, если они не могут борзо выполнять его указания. Я не знаю, о ком идет вообще речь. Кто это ему жаловался, что он не может. Вряд ли кто-то рискнул. Уж точно не премьер. Премьер всегда говорит «да».

А. Нарышкин― А, в конечном счете, адресат этого послания кто?

Г. Павловский― Адресат это те, скажем, 20% доверяющих, которых он потерял за последнее время. Это к ним обращено. И первые даже две трети было обращено к ним, даже какие-то рассказы о государственных программах все равно было построено как такой дар, как филантропический жест. Как благотворительность. Путин выступает лидером чего – благотворительной повестки дня. И здесь действительно очень связанный ряд, все, что он описал, как говорится, от школы и талантливых детей до клиники, пенсионеров и хосписа, непрерывный ряд, в каждом из этих пунктов Путин готов посодействовать. Но тут нет действующих лиц кроме него. И правительство, которое, в общем, тогда должно было быть как-то подвергнуто какой-то что ли реорганизации и было сказано, что ему должны быть развязаны руки. Может быть переформировано правительство, если оно недостаточно исполнительно. Все это непонятно. Вот в чем дело. Это было очень сладко, очень хорошо, что мы не пугали во внешнеполитическом разделе, тематика тоже, прямо скажем, небогатая, потому что у России явно мировая повестка не сводится к отношениям с Америкой. Какая бы Америка ни была. Ничего особого Америка нам сейчас сделать не может. Кроме новых санкций. Мы уже поняли, что это нас не так уж пугает.

А. Нарышкин― Как не может, он говорит, что ракеты в Европе. Нам придется реагировать.

Г. Павловский― Ну опять-таки вы как молодой человек не помните, что эта тема начала 80-х годов. Очень популярная, у нас просто все было заполнено темой американских ракет в Европе. И все ужасно, вот-вот ядерная зима и нейтронная бомба. А потом оказалось, что в общем, ну да, были и наши ракеты, и американские. И ничего особого не произошло. Все кончилось с Горбачевым. Мы, как говорится, можем повторить, но безумцев, в общем, нет. На самом деле. Стрелять, кстати, почему только по Москве. Москва не единственная точка РФ, которой угрожали бы ракеты в Европе. Сейчас они не угрожают. Нет, я хочу сказать, что это очень такое виртуозное выпиливание лобзиком по скорее ожиданиям, не настроениям, чем по реальным проблемам. Ты ждешь, что вот сейчас он как рявкнет, но он сказал немножко, было пару грубостей каких-то очень легких. Я уже забыл, какие-то выражения были такие не очень дипломатичные. Ну, это было не опасно. Вот он, видно было, что хотел удивить своим миролюбием. Настолько ли он удивит, чтобы изменилась атмосфера – нет.

А. Нарышкин― Вам такой Путин больше нравится, чем Путин воинствующий?

Г. Павловский― Я ведь…

А. Нарышкин― С ним же спокойнее.

Г. Павловский― …как бы как предмет моих интересов. Он трикстер. Он сегодня может быть такой, завтра другой. И это совершенно не потому, что он хочет вас как-то специально обмануть. Он просто так умеет. Он умеет таким быть. И наш современный мир, то, что мы называем глобализацией, он к этому готов. Мы говорим, миропорядок разрушается. Ничего не разрушается. А просто все больше трикстеров в мире как национальных лидеров, так и просто рядовых вроде нашего уже повара, вошедшего в поговорку. Которым скоро будут детей в Африке пугать. Это все люди примерно одного типа. Для них нет ничего невозможного. В том смысле, что не существует физических и экономических политических законов. Поэтому этим Путин интересен, этим он увлекателен. Поэтому на мюнхенской конференции безопасности на днях обсуждали проблему России как чуть ли ни главную. Хотя ни по каким параметрам совершенно мы тут не проходим. Почему? – а потому что мы можем нарисоваться в любой точке с непонятными целями как неуловимый Джо.

А. Нарышкин― А России выгоднее казаться агрессивной и непредсказуемой.

Г. Павловский― Этой системе власти — конечно. Потому что она слабая. А что может еще предъявить, что она, собственно, предъявить какой-то идеальный образ жизни. Она может предъявить комфортное существование.

А. Нарышкин― Для российского руководства плюсы оттого, что у страны такая репутация. Непредсказуемая.

Г. Павловский― Вот такой странный плюс. Я бы сказал щербатый плюс. Который имеет Россия, что недавно новоназначенный главнокомандующий южным фронтом или как там у них называется США, сказал, что от России всего можно ждать. Это, наверное, очень нравится и Шойгу, и Путину. Вообще говоря, это принцип нестабильности. Что значит «всего можно ждать». Почему страна должна быть…

А. Нарышкин― Получается, Россию ставят на одну плоскость с корейцами Северной Кореи. Тоже такой лидер малопредсказуемый.

Г. Павловский― Они не ставят, они ставят на одну плоскость с Китаем. Который ни в торговом, ни в экономическом отношении никак с нами равнять нечего. Тем не менее, сейчас Россия и Китай, Китай и Россия.

А. Нарышкин― А у Путина мне кажется или у него постоянное желание говорить с США как со страной равновеликой.

Г. Павловский― Ну потому что…

А. Нарышкин― Это на чем зиждется?

Г. Павловский― На его американофилии. Он очень любит Америку. Он очень уважает ее, как я бы сказал такой в прошлом до Трампа точно как идеал такого консолидированного общества. Вот элиты не то что у нас кричат каждый раз «Президента долой», «Кучму геть», «Путин — вор», «На нары» и так далее. А вот одна партия победила, другая отошла. Потом передала власть другой и так далее. Но в принципе они все крайние националисты. В нашем понимании слова «национализм».

А. Нарышкин― Здоровый национализм.

Г. Павловский― Это Путину всегда нравилось. И Буш младший я точно помню, очень нравился и увлекал его.

А. Нарышкин― Так ему это может нравиться, а мы по каким-то параметрам приблизились к этому американскому национализму. Устройство институтов, по каким-то экономическим показателям.

Г. Павловский― К национализму по устройству институтов мы не приблизились.

А. Нарышкин― Американофилия в чем выражается?

Г. Павловский― Эталон. Америка – это эталон и если разобраться, она остается таким внутренним образцом, под который Путин выстраивает свою политику. Он хочет быть равным именно в этом. Америка, нарушающая нормы, Америка Буша младшего захотела войти в Ирак – вошла. Под липовым каким-то предлогом. И в итоге натворили там, перевернули вверх дном страну, которая с тех пор не  уложилась. Ничего не нашли, но…

А. Нарышкин― То есть Америка как старшеклассник подает Путину плохой пример. Учит курить.

Г. Павловский― Да, в каком-то смысле — да. Так может быть этот старшеклассник курит другое, чем Путин.

А. Нарышкин― Давайте сейчас перерыв сделаем. Совсем скоро продолжим.

НОВОСТИ

А. Нарышкин― Еще раз всем здравствуйте. В нашем эфире сегодня политолог Глеб Павловский. Украина объявила в розыск главного фигуранта дела о крушении Боинга под Донецком. Зовут его Олег Иванников, и считается, что он офицер ГРУ. Приближает ли эта история, этот факт тех, кто сейчас занимается расследованием официально, к разгадке этой трагедии.

Г. Павловский― Я не вижу этого. Украина все-таки не пользуется такой безупречной репутацией правоохранительных органов, это не Нидерланды, не Британия. Чтобы мы автоматически принимали ее сообщения…

А. Нарышкин― В случае с Британией вы автоматически это принимаете?

Г. Павловский― В большей степени, потому что там для правоохранительных органов существует всегда риск суда. С одной стороны и прессы с другой. И они просто осторожнее.

А. Нарышкин― А Украина себя запятнала.

Г. Павловский― Не запятнала. Просто Украина примерно так же, как Россия. Верить или не верить украинским следователям — все равно что российским. Это как говорится вопрос «bona fides» вы как хотите, нравится вам… Вопрос не в этом. Вопрос в том, что все-таки идет реально расследование, не знаю ничего про этого господина Иванникова. Имел он или нет отношение к сбитому Боингу. Но Россия точно имела отношение. Как минимум тем, что поддерживала этот военный очаг на территории Украины. Тогда, где и произошло это ужасное преступление. Если оно произошло по ошибке, это не меняет его сути. Поэтому мы ждем на самом деле новостей не из Киева по этому вопросу, а скорее из Нидерландов.

А. Нарышкин― А как вам видится в истории с самолетом ответственность России. То есть каким на выходе может быть вердикт…

Г. Павловский― Я думаю, что у меня те же мнения, те же представления, что были в 14-м году. Мне кажется совершенно естественным, увы, при возникновении этих не профессиональных комбатантов на территории Украины, и современным оружием, все-таки сравнительно современным оружием на руках, возможность ошибочного пуска совершенно неудивительна. Версия о том, что украинцы это с какой-то хитрой провокационной целью сделали, мне кажется просто маловероятна и поскольку это слишком сложная и опасная операция. Слишком тонкая, прямо скажем, для незамысловатого украинского руководства. А партизаны, ну партизаны довольно часто пускают под откос не тот поезд. Здесь ничего удивительного нет. Поэтому я остаюсь пока при этом мнении, что это сделали, скорее всего, люди из сепаратистских отрядов на Донбассе. Которым в руки попало, а уж как попало – надо разобраться…

А. Нарышкин― А можно разобраться…

Г. Павловский― …российское оружие.

А. Нарышкин― До конца.

Г. Павловский― Я уверен.

А. Нарышкин― Чтобы пальцем показали на военных…

Г. Павловский― Не бином Ньютона, все-таки большая штука. Это же не револьвер и не айфон.

А. Нарышкин― В итоге новые санкции.

Г. Павловский― Уже повсюду двигался. Всюду засветился и так далее. Не знаю, санкции не являются нашей главной проблемой. Понимаете. Проблемой является наше безразличие, в общем, к этому. Действительно нас так не задушишь, не убьешь. Санкциями. Поскольку мы в принципе не признаем нормы, мы устроили так сегодня, наша система государственная, что она нормы не признает. Она использует свои внутренние нормы для того, чтобы чморить своих противников. Это да. Или, допустим, инвесторов. И предпринимателей. Я подозреваю всегда, с какой-то корыстной задней мыслью. А здесь какие нормы. Какие санкции. Мы глобальная система, на нас надави в Европе, ну вылезем где-нибудь в Центральноафриканской республике. В Ливии. Где-то еще.

А. Нарышкин― …говорить, утверждать, что санкции никоим образом за пять лет не повлияли на Россию.

Г. Павловский― Они сформировали нашу современную модель глобализации. Они изменили ее действительно. Изменили, мы уже идем другим курсом.

А. Нарышкин― Нас бьют, а мы крепчаем.

Г. Павловский― Нет, мы не крепчаем. Мы просто формируем такую рассчитанную на битье одновременно и на всякие авантюры, модель. Тоже похоже на современную космологию. Раньше нас же учили, все это пространство, пустота, планеты, Галактики и так далее. Все это ничего, как выяснилось, не соответствует сегодня. Существует вселенных примерно столько же, сколько вариантов движения в каждый отдельный момент. Вот есть понятие кротовых нор вселенной. То есть в «Интерстелларе» это красиво показано. Такая кротовая нора, практически каждая импровизация нашей системы. Что в Украине, что в Венесуэле. Что еще где-то. Иногда из этой кротовой норы вдруг вываливается как из Бермудского треугольника сухогруз с 10 тоннами героина. Ты понимаешь, какая там интенсивность движения идет. Поэтому миропорядок не разрушается. Просто возникает много разных миров с разными норами, и мы можем выбирать, какие нормы наши, а какие мы игнорируем. В эту синагогу мы не ходим.

А. Нарышкин― На Дальний Восток ненадолго перейдем. Опрос провел ВЦИОМ. Не хотят жители Курил становиться японцами. Наверное, так можно трактовать. 96% против передачи островов. Но трудно представить ситуацию, при которой Владимир Путин проигнорирует желание людей. Тем более в таком количестве и острова все-таки передаст. К чему тогда было обсуждение и какие-то намеки, что все-таки Курилы могут быть японцам переданы.

Г. Павловский― Здесь в отношениях с Японией нам важен скорее процесс, чем результат. Все равно переговоры будут продолжаться. И то, что Япония не собирается отказываться от притязаний на Курилы, это даже позитивно. Это делает этот процесс бесконечным. Это как когда в 20-е годы была безработица в Советском Союзе, говорили, что есть только одна постоянная работа — залезать на Спасскую башню и наблюдать пришествие мировой революции. Вот так мы будем все время наблюдать пришествие мирного договора с Японией. Уже сколько длится. Но это создает нервозность, скажем так, легкую у Китая. Потому что Китай уже рассматривает слишком нас как сателлита. Это нехорошо. Это не полезно для отношений с Китаем. Нервировать его Кремль будет, я думаю это правильно, политически. Потому что Япония никуда не уйдет, она не обидится и не отвернется. Скажет: ладно, черт с вами, с этими Курилами. Ни одно правительство Японии не имеет права так сказать. Во-вторых, все это в безлюдном пространстве происходит. Люди реагируют на то, что они вообще не включены в процесс. Кто-то там с кем-то договаривается. Ты тут живешь и вдруг окажешься японцем. Непонятно, с какими перспективами. Что, будешь искать себе работу в Японии или тебя просто выселят на материк. Отправят последним буксиром. Здесь совершенно нормальная реакция я считаю. Просто все это возмутительно как человеческий и как политический процесс. Должны, конечно, в этом участвовать в России так же, как в Японии в этом участвует общество. Там вопрос национальный. Вопрос общества. А здесь какие-то слухи. Какие-то сливы в Telegram-каналах. Совершенно нормальная реакция я считаю людей. Они не должны принимать таких вещей. И в принципе об это споткнется и Владимир Путин с концепцией своего последнего послания. Которое тоже рассчитано так, что выполнять его, видимо, собирается он один.

А. Нарышкин― На Украину перенесемся. Владимир Зеленский шоумен, лидер сейчас по данным опросов за месяц с лишним до голосования. У него 17,5. Это центр Разумкова, влиятельная социологическая служба. Неужели могут голосовать в таком количестве за Зеленского? Человек, который абсолютно никак не был связан с политикой еще пару месяцев назад.

Г. Павловский― Это общемировое явление должен сказать. И оно и Европе. И Америке.

А. Нарышкин― Но не в России.

Г. Павловский― А Трамп? А Путин, простите, 20 лет назад. Вопрос ведь в чем. В степени падения обвала доверия к истеблишменту. Он чудовищный. Этот истеблишмент задавил революцию, пришел к власти формально с мандатом от революции 14-го года и ее похоронил. И превратил в бизнес. В общем, война тоже превратилась в бизнес. Не все знают, что у нас товарооборот с Украиной растет во время этой якобы ожесточенной гибридной войны. Но я думаю, Порошенко это нравится. Нравится эта ситуация. Зеленский для него, он может проиграть, может ошибиться. Но в его игре Зеленский удобен.

А. Нарышкин― То есть это не садомазохизм…

Г. Павловский― Он лишил возможности, полностью лишил возможности Тимошенко забрать себе, так сказать, антиистеблишментарный протест. Что она вообще умела в прошлом делать. А теперь она не совсем пойми кто. Порошенко надо просто выйти во второй тур, вот единственное, что ему нужно. И там уже возникнет вопрос, в частности может ли Зеленский быть главнокомандующим и тому подобные вещи. То есть Порошенко имеет государственный проект свой для Украины и я думаю, кстати…

А. Нарышкин― Пять лет прошло и реализация этого проекта…

Г. Павловский― Его проект я думаю, в чем-то похож на путинский. Он хочет создать свою украинскую вертикаль власти.

А. Нарышкин― Просто времени надо побольше…

Г. Павловский― Да, там и страну надо бы другую. То, что есть. Зеленский вот такой выброс этого в таком виде, неожиданный выброс украинской политики, который, кстати, показывает ее степень зависимости все-таки от отношений с Россией. Заметьте, всякий раз, как Россия и Украина начинают говорить, какие они суверенные, независимые, они рассказывают, во-первых, это друг другу, во-вторых, в основном, отталкиваясь от событий в другой стране. Поэтому у нас телевидение превратилось в украинское телевидение фактически. Из-за того, что мы все время говорим о ней. Кстати, я думаю это телевидение – один из источников возникновения Зеленского. Который, в общем, не пойми. Он украинец, он русский? Кто он?

А. Нарышкин― 20 секунд. Для Украины кто хуже: Порошенко или Зеленский на новый срок.

Г. Павловский― На новый срок я думаю Порошенко хуже. Он будет сильнее.

А. Нарышкин― Так он же будет строить государство.

Г. Павловский― Да, но на вражде, но у него нет другого ресурса. На вражде к России.

А. Нарышкин― Спасибо огромное. Политолог Глеб Павловский сегодня был в нашем эфире. И можете пересмотреть этот эфир на нашем канале «Эхо Москвы» в Ютубе. Счастливо.

Метки: , , , , , , , , , , , , ,

Оставить комментарий!

Вы можете использовать эти теги:
<a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>