Журнал «Огонёк»

Д.Б.Орешкин

Группа депутатов Госдумы от «Единой России» опубликовала манифест российского либерализма. В целях формирования мощного либерального политического центра. За какие свободы ратуют единороссы в своем манифесте?

«Читал я твой трактат — полезная книга, но глупая.

Как же это ты? Нехорошо».

А. и Б. Стругацкие. «Трудно быть богом»

Раньше либералы существовали без манифеста и без «Единой России». И вот пришло время устранить изъян. Жанр требует особой тонкости во владении языком: авторы начинают с заявления о преданности идеалам чести и свободы, но тут же подчеркивают, что не видят принципиальных расхождений с программой своей партии.

Раз авторы манифеста не видят принципиальных расхождений с ЕР, что же тогда они видят? О, многое! Например, что «либерализм — это идея развития страны в том направлении, которое определяется в результате свободного выбора ее народа».

Как же это вы, господа? Нехорошо. Давно известно, что либерализм — идея приоритета прав и свобод граждан над правами бюрократии, общины, государства и т.д. Про свободный выбор народа — это из другой оперы. Называется демократия.

Печальная правда заключается в том, что свободный выбор народа редко бывает либеральным. Немцы, например, в начале 30-х свободно выбрали Гитлера. И что, Германия, значит, начала развитие в направлении либерализма? Хоть бы немного подумали, прежде чем принтер включать.

Понятия демократии и либерализма сближаются лишь в условиях беспросветного тоталитаризма, когда свободы народа и свободы гражданина одинаково подавлены и одинаково нуждаются в защите. Чем раскрепощеннее страна, тем яснее расхождение.

Пушкин — особенно в молодости — был либералом. Ода вольности, свобода, оковы тяжкие падут, все такое. Но ни в коем случае не демократом. Аристократом он был, вот кем! Ему в равной мере претило заискивание как перед «случайным вельможей», так и перед уличной чернью. «Большинство, нагло притесняющее общество… Со стороны избирателей алчность и зависть; со стороны управляющих робость и подобострастие; талант, из уважения к равенству, принужденный к добровольному остракизму; богач, надевающий оборванный кафтан, дабы на улице не оскорбить надменной нищеты, им втайне презираемой» — так неласково он характеризует современную ему американскую демократию.

А что, разве не прав?

Батюшка Александр Сергеевич тем и велик, что органично свободен, в том числе от популистской догмы. Потому-то и народен в высшем смысле этого слова. Он не вне народа, он не над народом. Он его часть — но лучшая часть. Высокая честь, большая ответственность. Неси свой груз с достоинством, и нечего придуриваться, опрощаясь под умильный образ босоногого пахаря в пестрядинной рубахе, как повели себя некоторые мастера отечественной словесности в более поздние времена.

От таких лубковых сюжетов густо пахнет тем самым заискиванием таланта перед идеей фальшивого равенства в мире, где равенства нет и быть не может. Ну, не равен Пушкин Демьяну Бедному! Хотя стартовые позиции равны — перед каждым алфавит с тремя десятками букв. Такое вот пренеприятнейшее свойство есть у либерализма: раз он признает свободу, значит, вынужден признать и неравенство. В равных условиях по-разному одаренные люди достигают неравных результатов. А как иначе?

Вот за это — если по правде — народы либералов и не любят. И крайне неохотно за них голосуют на свободных выборах. Вовсе не только в России. Если, допустим, пустить на честные демократические выборы Пушкина с Медным всадником и того же Демьяна Бедного с гармошкой и куплетами в стиле Жириновского — кто победит?

Возвращаясь к манифесту. Коли он не способен разобраться в разнице между либерализмом и демократией, может, мы лучше проживем без него, по старинке?

Половину документа авторы посвятили развенчанию так называемого псевдолиберализма. Оно бы и ничего, если оговориться, что «псевдолиберализм» на самом деле существует главным образом как страшилка, изобретенная ТВ-пропагандистами для дискредитации оппозиции. Однако нет: создатели манифеста вытаскивают этот набитый телевизионными опилками мешок и вступают с ним в беспощадный бой, как Тузик с грелкой.

Авторы решительно вскрывают гнилую сущность «до странности узкой версии либерализма, извилистым ручьем обтекающей крутые берега российской жизни…» Согласно этой версии, либерал должен:

• отрицать роль государства в экономике, выступать за нерегулируемые свободные рынки, сокращение социальных расходов…;
• в случае кризиса желать, чтобы закрылось как можно больше предприятий (ради повышения эффективности)…;
• отрицать наличие чего-либо позитивного в советском опыте, стремиться к защите различных маргиналий;
• считать, что «Россия должна стать обычной, средней европейской» страной, считать, что все, приходящее с Запада, заведомо лучше всего, что можно найти в России, включая область идей;
• запрещать себе задаваться вопросом, каковы политические и экономические программы лидеров оппозиции;
• считать, что все проблемы решают свободные выборы, верить, что увеличение демократии всегда ведет к росту эффективности государства;
• мечтать выступить в парламентах других стран с обвинениями в адрес России, считать эти институты более важными, чем российская Государственная дума.

Ну да, именно такую петрушку нам показывают по телевизору, когда речь заходит о либералах. Зачем авторы манифеста, вроде бы вознамерившиеся говорить всерьез, заимствуют этот шарж в качестве идейного оппонента — бог весть.

Возьмем главное — миф об отрицании государства.

Адам Смит, родоначальник экономического либерализма, где создал свою теорию? В Англии, которая была и остается монархией. И притом одной из самых либеральных стран мира. Если это и парадокс, то лишь для тех, кто мыслит ТВ-шаблонами.

Стоит чуть-чуть подумать и станет ясно, что «невидимая рука рынка» может функционировать лишь при одном очевидном (поразительно, как можно этого не заметить?) условии: когда в государстве есть ясные, неукоснительно исполняемые законы и твердая власть. В противном случае все, что условный экономический либерал в союзе с «невидимой рукой» стяжал на свободном рынке имени тов. Адама Смита, будет изъято при первой же встрече на большой дороге с условным тов. Робином Гудом — воплощением общенародных чаяний о справедливом перераспределении богатств.

Какое отрицание государства, вы вообще о чем? Без закона, суда, арбитража, вышколенного констебля «невидимая рука рынка» такая же фикция, как и гражданские свободы без обеспечивающих их государственных институтов. Либералы — по определению самые последовательные сторонники твердой, прозрачной и ответственной перед обществом и судом власти. Не слишком важно какой — монархической, республиканской, президентской или парламентской.

А уж русской разновидности либералов тем более не надо объяснять, какую роль сыграли реформы царя-освободителя Александра II в либерализации экономической и социальной жизни страны. На что страна, кстати, откликнулась самыми высокими в мире темпами экономического роста в течение последующих десятилетий.

Другое дело, что либералы всегда вели речь о «компактном», «эффективном» и «прозрачном» государстве (= бюрократии). Но никогда о его уничтожении либо об отмирании. Об этом, пардон, говорили марксисты — главные мастера популистского компостирования мозгов.

Компактное и эффективное — значит, четко выполняющее свои обязанности, но знающее свое место и не влезающее «в ручном режиме» в частную жизнь граждан, в частную собственность и частную инициативу.

Вот здесь и начинается конфликт интересов. Власть — особенно в России, в ее привычном номенклатурном воплощении — категорически не любит, когда ее ставят в рамки. Она не хочет контролировать институты. Она хочет контролировать все! В первую очередь финансовые, газовые, нефтяные потоки.

А раз так, номенклатура одной рукой подбрасывает гражданам байку про прелести национализации и общенародной собственности, а другой душит либеральную оппозицию, которая тем же гражданам пытается объяснить, что общенародной собственности не бывает, ею на деле всегда владеет, управляет и пользуется номенклатура = бюрократия. Под прикрытием обильных речей о равенстве, справедливости и т.п.

Спор долгий, с предсказуемым, но нескорым результатом. Речь сейчас не о нем, а о конкретных интересах и ограничивающих их рамках.

Итак, существуют вертикаль власти и интересы персонифицирующих ее номенклатурных людей. Вертикаль начинали строить под либеральным лозунгом четкого, прозрачного, разумно ограниченного в правах государства, которое существует для обеспечения прав граждан. Вот цитата из обращения президента РФ к Федеральному собранию 8 июня 2000 года:

«Наша позиция предельно ясна: только сильное, эффективное, если кому-то не нравится слово «сильное», скажем эффективное государство и демократическое государство в состоянии защитить гражданские, политические, экономические свободы, способно создать условия для благополучной жизни людей и для процветания нашей Родины».

С либерального фланга есть возражения? Вряд ли. Адам Смит стоя аплодирует. Вспоминаем далее:

«Во-первых, следует обеспечить защиту прав собственности…

Второе направление — обеспечение равенства условий конкуренции… Следует отменить все необоснованные льготы и преференции, прямые и косвенные субсидии предприятиям. Чем бы они ни обосновывались… В некоторых регионах это просто превратилось в орудие сведения счетов с политическими и экономическими конкурентами.

Третье направление — освобождение предпринимателей от административного гнета. Государство должно последовательно уходить от практики избыточного вмешательства в бизнес.

Четвертое направление — снижение налогового бремени. Сегодня налоговая система способствует массовому уклонению от налогов, уходу экономики «в тень», уменьшению инвестиционной активности, в конечном счете — падению конкурентоспособности российского бизнеса».

Опять — трудно придумать более либеральные формулировки. Ответственное, грамотное, сильное государство, подотчетное гражданам. Чего еще пожелать?

На деле все вышло немного иначе. К 2013 году бюрократия увеличилась втрое, коррупция — на порядок, налоги (если учесть выросшие пенсионные отчисления, откаты и неформальные поборы) — минимум вдвое, крышевание и рейдерство со стороны бюрократии превратились в норму.

Приоритеты перевернулись. Обещали сильное государство ради граждан и экономики, а получили граждан и экономику ради сильного государства. Интересы раздобревшей на казенных харчах номенклатуры вышли в топ, потеснив интересы избирателей, предпринимателей и свободной конкуренции. Характерно, что в ответ обозначилось сближение протестных интересов демократии и либерализма: при усилении автократии они опять становятся естественными союзниками.

В этой ситуации у казенных либералов дело швах. Интересы располневшей вертикали, которые представляет столь же располневшая «Единая Россия», тянут к политической монополии, ограничению конкуренции и к стагнации, которую они, понятно, именуют стабильностью. Отсюда торопливый всплеск казенного патриотизма, оборонная риторика, желание закрыться от внешнего мира (чтобы не было видно отставания) и неприличное остервенение в поисках «пятой колонны» — естественно, в лице поганых либералов.

Немногочисленные люди либеральных убеждений, встроенные в ЕР, движимы теми же, вполне рыночными мотивами: положение при вертикали дает им явные преимущества как в смысле бюджетной подпитки, так и в смысле номенклатурной крыши. Уйти в свободное плавание из гавани казенных льгот им уже не под силу — боятся конкурентных штормов. Остается мужественно подпирать и оборонять плодоносную вертикаль риторическими фигурами, вольно или невольно исполняя роль спойлера для набирающего силу либерально-демократического фланга несистемной оппозиции.

Могли бы авторы либерального манифеста независимо пройти в Госдуму в декабре 2011 года, минуя списки «Единой России»? Заведомо нет. Знают ли авторы либерального манифеста о масштабных фальсификациях в пользу «Единой России»? Заведомо да. Слава богу, образованные люди, в статистике разбираются. Вот вам и ответ, что на самом деле они выбирают, когда вопрос об идеалах и интересах переходит в практическую плоскость. В своем манифесте они ни слова не говорят об угрозе перерождения власти в систему кормления торжествующей бюрократии, но не жалеют сил на критику независимой оппозиции. Каждый кулик хлопочет о своем болоте, обеспечивающем ему прокорм. Приоритет как на ладони: яблоки либо от вертикального ствола, либо от свободно развивающейся конкурентной экономики. Авторы надежно привязаны к питательному стволу.

Но самое грустное (для них) даже не это. У системы своя жесткая логика. Единожды встав на лыжню политической монополии, власть обречена потихоньку съезжать к самым простым («эффективным») формам охраны своего корпоративного интереса. Фальсификация выборов, шельмование оппозиции, уголовные дела, запугивание, изоляция. Чем дальше, тем меньше она нуждается в мастерах словесной эквилибристики и все больше — в мастерах заплечных дел. Специалиста по тонкой разводке и филигранной эквилибристике Владислава Суркова в администрации президента сменил простой как правда Вячеслав Володин. Утонченного идеолога «Единой России» Алексея Чеснакова — жизнерадостный популист Андрей Исаев. Пройдет немного времени, и «вертикальные либералы» за ненадобностью будут отодвинуты в тень, а их место займет набирающий силу номенклатурный патриот Кургинян.

Кстати, буквально через пару дней после презентации манифеста президент как бы случайно появился на съезде Родительского всероссийского сопротивления Сергея Кургиняна, где лейтмотивом был как раз отпор чуждым либеральным веяниям, разрушающим счастливую и обильную русскую семью. Похоже, группа депутатов со своим мощным политическим центром крепко промахнулась.

Либеральный манифест получается в итоге не нужным ни верхам, ни низам. Что осталось на лице майора Ковалева после его прощания с Носом? Преглупое ровное и гладкое место. Как, знаете ли, только что выпеченный блин…