Лекторий СВОП: «Китай — США: битва технологических титанов и что это сулит России»
29 января 2020 г. Совет по внешней и оборонной политике провел в Культурном центре ЗИЛ очередной лекторий на тему «Китай — США: битва технологических титанов и что это сулит России».
Что можно считать началом технологической войны и какова основная цель этого противостояния? Кто станет главной жертвой конфликта двух держав? В чем состоит основная проблема Китая и сможет ли он ее преодолеть? Какую позицию занимает Россия в противостоянии Пекина и Вашингтона?
На эти и другие вопросы в беседе с заместителем главного редактора журнала «Профиль» Артемом Кобзевым отвечали:
- Василий Кашин – кандидат политических наук, ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН.
- Иван Данилин – кандидат политических наук, заведующий Сектором инновационной политики ИМЭМО РАН.
Точкой отсчета технологического противостояния является середина предыдущего десятилетия, чтосвязано с процессом переоценки Соединенными Штатами экономического потенциала Китая. США отошли от прежнего пренебрежительного отношения и сегодня видят в Китае своего главного конкурента во многих отраслях экономики. Реакция на возросшую мощь Китая началась еще в период администрации Барака Обамы – планомерное ужесточение экспортного контроля и экономических контактов. В 2014 году Пентагоном была разработана Третья стратегия компенсации – стратегия опережающего военно-технического развития. Этот рывок должен был в итоге оставить Китай позади во многих военных и гражданских отраслях.
Во время администрации Дональда Трампа ситуация развивается стремительнее – акцент сделан на том, как ускоренно «задавить и задушить» Китай. Здесь важна роль личного фактора. До Дональда Трампа никто в американской администрации не мог всерьез рассматривать политику жесткой конфронтации – боялись негативных последствий. До января 2017 года американская стратегия выглядела следующим образом: сфокусироваться на перспективных отраслях (информационные технологии, авиация) и не обращать внимание на превосходство Китая в других сферах. С приходом к власти Трампа стратегия поведения США в отношении Китая изменилась радикально. В настоящее время даже многие оппоненты президента США разделяют его подход на сдавливание Китая по максимальному числу направлений. Общий враг в лице КНР привел к консенсусу между республиканцами и демократами, что стало неприятным сюрпризом для китайских политиков.
Однако у Дональда Трампа есть ключевое отличие от своих предшественников: в силу особенностей ведения бизнеса он не имеет прочных связей с транснациональными корпорациями. А именно с ними китайцы традиционно выстраивали долгосрочные отношения. В начале 2018 года двадцать американских корпораций на китайском рынке суммарно получали выручку около 160 млрд долларов в год. Налицо сильная экономическая взаимозависимость, которая осложняет американо-китайскую конфронтацию. Другая проблема – время. Даже самое простое производство нельзя моментально перенести в другую страну: надо искать площадку, строить предприятие, обучать персонал. Это может занять больше десяти лет. К тому же и Китай, и транснациональный бизнес пытаются всячески замедлить этот процесс. Если с уходом Трампа американские бизнесмены снова получат влияние на Белый дом, положение Китая улучшится.
Основная цель конфликта – установление контроля над экономическими и информационными процессами. Кто будет обладать основными компетенциями по ключевым направлениям и контролировать основные доходы? Ради получения ответа на этот вопрос США и Китай и начали эту болезненную пробу сил.
Китай в начавшейся технологической войне оказывается в более уязвимом положении. Долгое время он придерживался модели догоняющего развития: заимствовал хороший товар, улучшал его качества и массово производил на экспорт. Пример – китайские высокоскоростные поезда, созданные на основе техники Siemens, японских и французских разработок. Китайская продукция успешно продается за рубежом, но для создания следующего поколения товаров Китаю нужен источник, основа для работы. Соединенные Штаты знают об этой инновационной слабости Китая и приходят к выводу: чтобы Китай потерял свои лидерские позиции на конкурентном рынке и сократил темпы экономического роста, нужно перекрыть ему каналы сотрудничества (ввести ограничения на научные контакты, ужесточить экспортный контроль). Насколько успешным окажется такой вариант сдерживания – время покажет.
А пока Китай вынужден менять существующую модель развития и пытаться создавать собственную продукцию. Предпосылки для этого есть: еще лет пятнадцать назад китайцы начали отправлять студентов учиться за рубеж, покупать западные компании и создавать собственные подразделения в других странах. Китай осознает и необходимость создания собственной экосистемы – площадки для развития науки и технологий. И хотя сейчас китайская продукция уступает американской (взять ту же робототехнику), большой потенциал Китая и его возможности для самосовершенствования дают основания полагать, что Китай сможет достойно ответить на возникающие вызовы.
Война не обходится без жертв – больше всего от противостояния США–Китай пострадают компании, годами выстраивавшие сложные производственные цепочки. Пострадают те, кто верил в невозможность конфликта между торговыми партнерами, в глобальную победу либеральной экономики. Показателен в этом отношении пример китайской телекоммуникационной компании Huawei. В современных условиях Китаю для удержания на мировом рынке необходимо разрабатывать больше собственных брендов и покупать иностранные компании. Для китайской экономики это вопрос не столько наращивания прибыли, сколько выживания и конкурентоспособности в мировом масштабе.
Для России сложившаяся ситуация открывает широкие возможности для стимулирования конкуренции на национальном уровне. Если до начала технологической войны крупные китайские компании (Huawei, например) боялись иметь дело с российским рынком, то сейчас рассматривают его как мощную экономическую платформу, а Россию – как единственную страну с собственным научно-техническим потенциалом вне западного мира. И в такой ситуации многое зависит от нас самих. России необходимо самоорганизоваться и инвестировать в развитие отдельных отраслей. Тогда в перспективе не исключен вариант превращения России в «Израиль большого масштаба» – мирового поставщика отдельных товаров и услуг.
Самая выгодная стратегия для России в разразившимся противостоянии – наблюдать за ситуацией со стороны и стараться извлекать для себя максимум прибыли. Идеальным примером такой стратегии служит политика России в Азиатско-Тихоокеанском регионе: Россия сохраняет дружественные связи со всеми государствами региона несмотря на натянутые двусторонние отношения между большинством из них. В конфликте же США и Китая свобода действий России ограничена – нельзя допустить появления недружественного государства на границе.
В свою очередь, Китай продолжает курс на увеличение числа экономических партнеров по всему миру – будь то Лаос и Камбоджа в Азии или Зимбабве в Африке. Даже в условиях технологической войны с США сфера экономических интересов Китая имеет тенденцию к расширению.
Технологическое противостояние США и Китая является предметом пристального внимания всего мирового сообщества. Эскалация конфликта способна оказать влияние на мировую экономическую ситуацию, изменить положение на сырьевых, товарных рынках. Особую роль американо-китайская технологическая война играет для России. Перед Россией открываются широкие перспективы развития собственной экономики, приобретения новых экономических партнеров и наращивания научно-технического потенциала.
Краткий обзор лектория изложила студентка второго курса Факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Анастасия Ковалева.
