Фотоматериалы

Фотографии с мероприятий, организуемых при участии СВОП.

Видеоматериалы

Выступления членов СВОП и мероприятия с их участием: видео.

Проекты

Масштабные тематические проекты, реализуемые СВОП.

Home » Главная, Новости

ОСНОВНЫМ ГАРАНТОМ БУДУЩЕГО МИРОПОРЯДКА СТАНУТ СУВЕРЕННЫЕ ГОСУДАРСТВА

15.07.2022 – 00:36 Без комментариев

Михаил Маргелов

Российская газета

Есть все основания быть уверенными в том, что по результатам нынешнего кризиса Россия сумеет обеспечить себе роль одного из ведущих полюсов новой системы мирового порядка


Несовершенство современного миропорядка, необходимость его адаптации к меняющимся условиям, а точнее, его воссоздания применительно к новой международной обстановке, находятся в эпицентре мировой политики. Ее отражение — экспертные дискуссии вокруг этой темы, которые активно вовлекают в себя ведущие академические и политологические центры, распространяясь в общественном мнении как в России, так и за рубежом.

Мировой порядок как категория и основной фактор развития политического, экономического, социального взаимодействия стран-участниц международных отношений основательно дезорганизован. Отсутствует принятая всеми нациями (или хотя бы уверенным их большинством) перспективная картина мирового развития. Вавилонская башня ООН со своим Уставом, набором международных конвенций и соглашений, формально понимаемыми ценностями и немыслимой по сложности структурой не спасает. Мировой порядок расползается, распадается на региональные и групповые клубы по сиюминутным интересам. Ранее существовавшие международные институты утрачивают свою изначальную природу и в значительной степени — свой авторитет и востребованность. Они не поспевают за планетарным развитием и вряд ли могут составить основу нового мироустройства. Ведущие мировые державы начали размышлять и искать организационный скелет будущего миропорядка.

Нынешняя картина международного предхаоса закономерна. После 2000 года мировой порядок как основа формирования системы международных отношений характеризуется высокой нестабильностью, нарастанием тенденций к существенному перераспределению глобального политического и экономического веса между главными «центрами силы», упрочением позиции многих стран-акторов на политической арене, в первую очередь России, Китая, Индии, ряда других государств, уходом с политической авансцены некоторых ранее влиятельных международных политических структур и появлением новых. Постепенно назревавшая необходимость внесения существенных коррективов в архитектуру и принципы международных политических и экономических отношений, в том числе и в валютно-финансовую систему, с каждым годом становилась все более очевидной.

Процессы подготовки к новым трансформациям мирового порядка в условиях относительной стабильности теоретически могли бы продолжаться достаточно долго. Однако ситуация, развивающаяся на наших глазах, привела к резкому обострению противоречий в политических и экономических делах и интенсификации тенденций к мировым метаморфозам. Острые конфликты и гибридные войны последних десяти-пятнадцати лет вокруг Грузии, Украины, Афганистана, Ливии, Сирии, стран «арабской весны» в целом подвели итог возможностям эволюционной адаптации мирового порядка к современным реалиям, перевели эти процессы в острый, кризисный и более сжатый по времени формат. И все это на фоне крушения системы контроля над вооружениями, торгово-экономических войн, дипломатических кризисов, столкновений и взаимного отторжения мировоззренческих ценностей.

Что же касается политических прогнозов на сегодняшний день, то большинство в зарубежных и отечественном истеблишментах очевидно сходится на том, что процесс становления новой конфигурации мирового порядка будет определяться главным образом итогами российской специальной военной операции на Украине. Причем она пришлась на момент, когда прежняя система миропорядка оказалась уже серьезно разъеденной. И складывается впечатление, что это обстоятельство и недоучел Вашингтон, когда, опираясь на коллективный Запад, попытался задействовать систему международных отношений, к которой он привык и которую полагал все еще актуальной, для того, чтобы обеспечить глобальную военную, политическую и экономическую блокаду России. В результате эта линия принесла лишь ограниченные результаты в силу несовпадения интересов основных международных акторов и несмотря на показательно жесткий нажим на них со стороны коллективного Запада. Можно предположить, что данная тенденция будет только нарастать, особенно на фоне обозначенных успехов российской военной операции.

Другой очевидный вывод, заслуживающий вместе с тем упоминания в контексте роли событий на Украине для будущего миропорядка, зависит от того, насколько долгосрочным окажется ныне обозначившееся обострение противоборства основных «центров силы» за влияние в мире. В случае (что представляется наиболее вероятным) достаточно длительного периода такого противостояния будущий миропорядок будет складываться в зависимости от успехов отдельных стран и их коалиций в сферах экономики, внешнеэкономических связей, финансов. Впереди, надо думать, сложный период хаотизации, слома и переналаживания до сего дня существовавшей системы экономических, торговых и финансовых связей между государствами, а также налаживания их новых систем, логистических цепочек международных товарных обменов. Вполне осязаемой представляется перспектива гонки за первенство в области новых технологий любого применения, за обучение и концентрацию мозгов. Обострится тема природных ресурсов: не в том смысле, что их наличие или отсутствие будет подталкивать к новым войнам, хотя это тоже нельзя полностью исключать. Предстоит коренная переоценка роли природных ресурсов как источника передовой технологической базы и развитой экономики. Особо это касается уникальных минералов, играющих незаменимую роль в производстве сплавов и материалов для приоритетных направлений наукоемкой продукции. Обострился вопрос о значении природных энергоресурсов, являющихся сегодня основой экономического развития большинства стран. В условиях неизбежных смен акцентов сырьевой политики высокая обеспеченность продовольственной базой, а также ресурсами пресной воды (критическое значение которых будет стремительно нарастать) может выступить в качестве критерия возможностей удовлетворить не только внутренние экономические потребности, но и поддерживать мощный экспортный потенциал, значение которого на фоне нарастающего дефицита в мире будет только возрастать.

И вполне логично, что внешнеполитические и дипломатические усилия международных «центров силы» уже сейчас сосредоточиваются на попытках расширения и укрепления тяготеющих к ним коалиций государств за счет новых участников, сокращения возможностей других опираться на помощь, поддержку или нейтралитет наиболее значимых в современном мире в политическом и экономическом плане стран. В этом контексте весьма симптоматичными и иллюстративными явились результаты последних западных и евразийских форумов, в том числе заседания «Большой семерки» и саммита НАТО, а также, в противовес им, встреч в верхах членов БРИКС и ЕАЭС. Их участники не только формулировали свои основные цели на длительную перспективу, но и вели серьезный разговор о путях и способах привлечения к сотрудничеству с ними других стран — Европы, Азии Африки и Латинской Америки. Коллективный Запад, прежде всего США, явно хотел бы вовлечь в свою орбиту Индию, усиливает свой коллективный военный потенциал за счет Швеции и Финляндии. С другой стороны, Россия и Китай также рассчитывают на сотрудничество с Индией, приветствуют перспективу расширения БРИКС, ШОС, ЕАЭС. И уже в предварительном порядке, к примеру, Иран, Аргентина и Индонезия обозначили свою готовность войти в состав БРИКС.

Это своего рода соревнование между «центрами силы» за будущий количественный и качественный состав курируемых ими международных союзов принимает столь впечатляющий масштаб, что некоторые эксперты увидели в них прообразы складывания новых глобальных политических и экономических структур, которые заменят ныне существующие. Во всяком случае, именно такими видятся намерения Вашингтона — сформировать на базе «Большой семерки» более широкую политически гомогенную прозападную группу, участники которой располагали бы решающим весом в международных делах, опираясь на свой коллективный военный и экономический потенциал. Речь идет о просматривающихся намерениях США объединить своих союзников в Европе, Америке, Азии и АТР. Уже вброшена идея, в частности, создания «группы 12» путем добавления к западной «Большой семерке» Австралии, Новую Зеландии и Южной Кореи, а также ЕС и НАТО.

Для Вашингтона будет непростой задачей укрепить позиции американского «центра силы», а вместе с ним и коллективного Запада настолько, чтобы побудить принять такую новую глобальную площадку кооперации, которая была бы односторонне выгодна США и к которой примкнули бы большинство ведущих стран мира. Проводимая американцами в настоящее время жесткая международная линия не даст желаемого Вашингтону результата, будет и далее вынуждать руководителей крупнейших государств, которые не относятся к «западному клубу», с большей или меньшей степенью открытости и раздражения демонстрировать свое неприятие откровенно западноцентричных моделей мирового порядка, рассматриваемых как «отголоски прошлого», имеющие узкогрупповой характер. Позиции США в мире вследствие целой серии неудач во внешней политике, наиболее чувствительной и очевидной из которых явился Афганистан, общепризнаны как пошатнувшиеся. Этот тренд может усугубляться под влиянием нарастания внутренних проблем (экономических, социальных, внутриполитических), а также комплексом серьезных внешнеэкономических противоречий, как и сокращением доли и веса США в международных экономических делах в целом. Однако с учетом сохраняющегося потенциала, а также значительной инерции США будут оставаться одним из мировых полюсов (впрочем, уже не единственным) на протяжении весьма длительного периода, границы которого проследить сегодня не представляется возможным. И Вашингтон, конечно, сохранит обоснованные претензии быть одним из авторов новой схемы мироустройства.

Несколько сложнее с наших современных позиций рассуждать о том, имеет ли шанс предложить такую оригинальную схему будущего мироустройства объединенная Европа. Здесь, как кажется, больше оснований для пессимистических прогнозов. Безусловно, нарастающие энергетические, сырьевые, а также, возможно, проблемы обеспечения продовольствием серьезно обострят ситуацию в «европейской зоне стабильности». Столь же деструктивное влияние будет оказывать и комплекс усугубляющихся социальных противоречий, вызванных, в том числе, системными экономическими просчетами брюссельских бюрократов, негативными для Европы экономическими последствиями санкционной политики, лишь усугубившими прежние социальные «болячки», обусловленные, к примеру, миграционной политикой, нарастающим вследствие этого конфликтным потенциалом цивилизационного противостояния как внутри отдельных стран, так и в региональном масштабе. Европа прочно пристегнулась к центростремительной динамике внутри коллективного Запада, базирующейся сегодня на признании безоговорочного доминирования США и на надеждах европейцев на американские «ядерные гарантии», а также на объединяющий эффект членства в НАТО.

Генерировать и продвигать самостоятельно глобальные схемы мироустройства нынешним европейским политикам, право же, тяжко при такой ситуации. Объединенная Европа, скорее всего, будет способна лишь на вариации и «украшательства» глобального мейнстрима, который предложит Вашингтон.

Нельзя, конечно, исключать, что вероятность несовпадения интересов с Соединенными Штатами по целому ряду жизненно важных проблем может подталкивать страны Европейского союза к реанимации идей о сильной объединенной Европе, включая область обороны и безопасности. Вот только кто из ныне действующих европейских политиков рискнет предложить сейчас подобного рода концептуальное видение перспективы развития Европы как самостоятельного «центра силы» и на этой основе очертит европейский мейнстрим будущего миропорядка? Вряд ли такой сценарий возможен до поры, когда в правящих элитах ведущих европейских стран вновь не оформится запрос на оригинально-европейское политическое осмысление новой модели мироустройства, которое отвечало бы интересам интегрированной Европы как регионально отформатированного и самостоятельного «центра силы». Предпосылки к этому, во всяком случае сегодня, не прослеживаются. Нынешнее поколение европейских вождей слишком сильно и, главное, пропагандистски демонстративно завязло в муках евроатлантической солидарности и дисциплины, а также парализовано под бременем нескончаемых острых вопросов внутренней повестки дня Евросоюза.

Позиции растущих мировых гигантов — Китая и Индии — выглядят в этом отношении значительно более предпочтительными. Они активно и, главное, целенаправленно наращивают свой экономический и военно-технический потенциал, что сделает еще более обоснованными их претензии на мировое экономическое лидерство, в вопросах международной безопасности и поддержания мира в рамках новой архитектуры международных отношений. За роль стран-лидеров, видимо, с большими шансами на успех будет бороться и Турция, которая уже сегодня под руководством президента Эрдогана (чьи внутриполитические позиции, впрочем, представляются недостаточно устойчивыми) последовательно старается распространить свое влияние на соседние страны в азиатском и североафриканском регионах, на Среднем Востоке, а также на ряд постсоветских государств. Представить себе участие указанных государств в однозначно западноцентричных механизмах мироустройства весьма и весьма проблематично.

Высокие шансы существенно повысить свои ставки и играть более значимые роли в мировых делах в перспективе имеют также Бразилия, Индонезия, Пакистан и ряд других стран. Все они обладают необходимым для этого потенциалом. Подобному сценарию объективно будет благоприятствовать сама многополюсная структура формирующегося миропорядка. Будущее этих стран будет зависеть от комплекса факторов, включая способность искушенных и дальновидных лидеров получить властные рычаги, выбрать самостоятельный курс развития, а также найти надежных долговременных союзников и партнеров.

Позиции ряда других государств, в том числе аравийского региона, будут определяться возможностями их сохранения в течение длительного времени в качестве мировых финансовых центров, стабильных поставщиков стратегических энергоресурсов и сырья.

У нас есть все основания быть уверенными в том, что по результатам нынешнего кризиса Россия сумеет обеспечить себе роль одного из ведущих полюсов новой системы мирового порядка. Политические перспективы нашей страны обозначают возможности не только для того, чтобы обеспечить безопасность своих границ от внешних угроз, но и создать основу для строительства взаимовыгодной, в полной мере отвечающей национальным интересам системы отношений с преобладающим числом стран и мировых «центров силы» по самому широкому спектру направлений глобальной повестки.

Однако способность России поддерживать и расширять свои позиции в рамках формирующегося мирового порядка могут быть надежно обеспечены на длительную перспективу только при условии подкрепления высокого уровня политической и военно-технической устойчивости наглядными и убедительными доказательствами экономического и технологического лидерства. Таким образом, достижение и поддержание нашей страной именно этих параметров развития составит основу целей и задач развития Российской Федерации на длительную перспективу. Залогом тому служит разработка и реализация программ экономического, научно-технологического и структурного развития. Впервые в постсоветской истории Россия занимает лидирующие в мире позиции в военно-технической сфере.

Возникает закономерный вопрос: какими при этом будут международные институты, прежде всего те, которые призваны определять глобальный тренд миропорядка, его социально-экономического развития? Подойдут ли к этой роли ныне действующие механизмы, надо ли их видоизменять и в какой именно форме? После неудачи эксперимента по построению «либерального мирового порядка» человечество структурно может быть отброшено далеко назад в своей способности к организации политических отношений между сообществами (государствами) на глобальном уровне. Выбор вариантов здесь невелик. Есть простое решение в виде сохранения наиболее важного механизма из предыдущей эпохи — ООН — и создания с опорой на нее новой функциональной глобальной инфраструктуры. Но многое говорит о том, что эта затея политически малоперспективна, сомнительна, да и затратна.

Система ООН в условиях нынешнего международного кризиса показала свою слабую востребованность. Задачи, на выполнение которых она была изначально нацелена, не соответствуют реальным вызовам современности. Если эффективное взаимодействие между странами-членами и имеет место, то на двустороннем межгосударственном уровне. Взаимопомощь почти не проявлялась даже внутри однородного набора стран.

В условиях кризиса под вопросом остается роль Совета Безопасности, а также миротворческой структуры ООН, созданной специально для предотвращения угроз новых вооруженных конфликтов. Важнейшее предложение президента России о созыве саммита постоянных членов Совбеза, несущих главную ответственность за поддержание мира на планете, де-факто проигнорировано. В тень ушли и «общие ценности», столь широко обсуждаемые на различных форумах, — когда вспыхнул по-настоящему серьезный кризис, международные гуманитарные вопросы быстро ушли на второй план.

Сегодня мы являемся свидетелями того, что когда-то разработанные ооновские специализированные механизмы обеспечения мировых экономических процессов и взаимосвязей между государствами во многом утратили свой универсальный характер и эффективность, порой дискредитированы, низведены до уровня утилитарных средств достижения сиюминутных целей. Взять хотя бы механизмы эффективного функционирования системы мировой экономики, обеспечения внешнеэкономических и внешнеторговых связей или ВОЗ, показавшую свою полную неэффективность, граничащую с анекдотичностью поведения, в период пандемии COVID-19? Вся эта ооновская система, изначально создаваемая как система гарантий для обеспечения жизнеспособности и жизнедеятельности человечества, ныне представляет собой не более чем систему гарантий для многотысячной армии бюрократов, экспертов и присосавшихся к Организации подрядчиков.

Остальные претенденты на использование в качестве возможных платформ регулирования будущего миропорядка также не имеют реальных перспектив. В глазах большинства стран они еще более политически ущербны, чем ооновская площадка. В самом деле, можно ли себе представить, что НАТО или Евросоюз могли бы выступить в качестве привлекательного объединительного полюса для других стран, не относящихся к коллективному Западу, по обустройству глобальной схемы обеспечения безопасности и развития сотрудничества? Аналогично — в отношении ОБСЕ и Совета Европы. Что говорить, к примеру, об ОБСЕ-СБСЕ, де-факто заложившей мину под европейские границы, причем не только применительно к Советскому Союзу, но и ко всей Европе в целом, если уж вспоминать известные обязательства государств по Хельсинскому Заключительному Акту. И эта структура продолжает раскрывать европейскому общественному мнению новые скандальные факты о своей деятельности, в том числе связанные с Минскими соглашениями. ОБСЕ бездарно упустила уникальные, только за ней зарезервированные рычаги реально поспособствовать общеевропейской стабильности! И можно ли представить себе по нынешним временам в качестве объединяющей платформы ценности Совета Европы, который уже давно превратился в политически ангажированную организацию двойных стандартов, обслуживающую интересы своего главного финансового донора и ментора — Евросоюза.

И поразительно поэтому, что часть российского истеблишмента продолжает цепляться за эти системные структуры, отжившие свой век, изобретая все новые аргументы, которые могли бы хоть как-то поддерживать на плаву прежнюю славу этих организаций, создать иллюзию того, что их еще можно как-то «починить» и использовать для строительства новой архитектуры безопасности и сотрудничества.

Суммируя, можно, видимо, полагать, что международному сообществу предстоит в обозримой перспективе период структурно-системной неопределенности, когда при наличии ныне существующей формальной глобальной механики в виде ООН государства активно займутся поиском нового универсального формата.

И не надо этой перспективы пугаться. Мир не обрушится, как он не обрушивался все эти десятилетия из-за бездействия велеречивой ООН. Мы возвращаемся к пониманию того, что основным гарантом миропорядка — как нынешнего, так и, главное, будущего — являются суверенные государства, а не их надстроечные, пусть и важные, международные образования. Именно они остаются единственным институтом, способным действовать организованно и достаточно эффективно. Пусть рассеются иллюзии, будто государство может исчезнуть из мировой политики. Ни транснациональные корпорации, ни международные организации, ни какие-либо иные акторы не способны одновременно решать всеобъемлющие проблемы и управлять множеством их последствий — от экономических кризисов до элементарного поддержания порядка на улицах. И граждане в момент серьезного кризиса обращаются к своему государству, ожидая от него выполнения обязанностей по обеспечению безопасности и благосостояния. Больше им обращаться некуда. Ни Нью-Йорк, ни Брюссель, ни Страсбург с этой ролью не справляются.

Весьма вероятно, нам придется вновь открыть для себя и другую банальную «скрепу» международной жизни — военно-стратегический американо-российский паритет, который вот уже десятилетия удерживает планету от непоправимой военной катастрофы, создавая одновременно возможность мирного сосуществования и соревнования между различными мировыми «центрами силы» и обеспечивая, гарантируя в конечном счете стремительно нарождающуюся и укрепляющуюся «многополярность». Именно так. И именно этот фактор может явиться страховочным поясом для того, чтобы нынешний международный предхаос не завершился вселенской катастрофой, может дать основным акторам необходимое время, то есть неоценимую по нынешним дням роскошь, для того, чтобы прекратить во многом напускную истерику, спокойно взвесить реалии современного мира, понять точки пересечения взаимных интересов «центров силы» и осторожно дать старт комплексной работе по обустройству новой платформы или платформ международной безопасности и взаимодействия ныне дезорганизованных наций.

Когда и как, с какой степенью конфиденциальности и через какие каналы начнется и будет проводиться эта работа, сейчас неведомо. Можно строить самые различные схемы. Но хотелось бы, конечно, чтобы энтузиасты процесса проявились как можно раньше.

И еще. Российско-американский военно-стратегический паритет представляется на первый взгляд весьма знакомым сценарием. Правомерными тем не менее являются суждения о том, что было бы ошибкой воспринимать его как простое повторение модели США — СССР, существовавшей в прошлом веке. Современный мир слишком отличен от прошлого, в котором зарождалась и оформлялась пока еще видимая инфраструктура миропорядка и международной политики. Сейчас основные акторы разительно отличаются в культурно-мировоззренческом плане, но тесно взаимосвязаны и находятся внутри общей для всех рыночной экономики и единого мирового хозяйства. Их потенциалы все больше выравниваются.

При всем при том из модели военно-стратегического паритета США — СССР прошлого времени сохранилось, пожалуй, главное — взаимное понимание особой (!) ответственности, которое существует в Москве и в Вашингтоне за конечные судьбы мира, взаимное осознание тех глобальных военных рисков, к которым может привести нарушение военно-стратегического статус-кво. Не по отдельным аспектам военных технологий (такие прорывы-успехи у обеих сторон всегда возможны), а в целом по общей сумме ракетно-ядерных и ПРО составляющих, что могло бы породить соблазны на победу в ракетно-ядерном сражении «судного дня». И отнюдь не случайно, что Москва и Вашингтон, внимательнейшим образом отслеживающие военное строительство друг друга, проявляя, по крайней мере в Москве, поистине высшую политическую мудрость и изворотливость, чтобы в условиях краха международно-правовых механизмов контроля над стратегическими вооружениями предостеречь партнера от того, чтобы устремиться по дороге соблазна в погоне за призраком военно-стратегического доминирования.

Ядерное оружие остается главным фактором, удерживающим мир от сползания к глобальной военной катастрофе. Его сдерживающий потенциал велик, но не безграничен. Сегодня вероятность мировой ядерной войны все еще представляется умозрительной. Поэтому важно, пока сохраняется этот элемент поддержания международной стабильности, найти коллективные подходы к формированию новой системы будущего миропорядка. Начав, возможно, как раз с области стратегической стабильности и контроля над вооружениями, оказывающих решающее влияние на состояние духа во всей ойкумене.

Метки: , , , , , , ,

Оставить комментарий!

Вы можете использовать эти теги:
<a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>